Я обиженно замолчала и стала внимательно смотреть вокруг, надеясь все же проникнуться духом французской столицы и шармом самой красивой улицы мира. Мы уже миновали Нижние Елисейские Поля, действительно больше напоминавшие парк, где за деревьями едва просматривались изящные павильоны и дворцы, и вышли на так называемые Верхние.
Это был фешенебельный проспект, по обеим сторонам которого тянулись роскошные магазины знаменитых на весь мир марок, кафе, рестораны и кинотеатры. Проезжую часть от тротуара отделял ряд подстриженных деревьев с кронами идеально прямоугольной формы, создавая обманчивое ощущение парка. Мешало только то, что двигаться приходилось в плотном потоке – и навстречу, и в одном направлении с нами перемещалась масса народа. Надо было смотреть в оба, чтобы не толкаться и не наступать никому на пятки.
– Я в Париже, я в Париже, – пробормотала я себе под нос, надеясь, что самовнушение поможет.
– Никак не вставляет? – сочувственно спросил Денис.
– Вот Эйфелеву башню увижу – точно проникнусь, – пообещала я.
– Да, Эйфелева башня – единственное, что в вашем Париже есть стоящего, – согласился он. – А так – тот же Питер.
– Как ты можешь сравнивать? – возмутилась я. – Это же Париж!
– Не понимаю я всеобщего преклонения перед Парижем, – пренебрежительно заметил он. – С тем же успехом в Питер могли бы поехать. Смотри: Лувр – это Эрмитаж. Версаль – Петергоф. Триумфальная арка даже в Москве есть. Сена – Нева…
– Нотр-Дам – Исаакиевский собор, – язвительно подхватила я.
– Вообще-то я имел в виду Казанский, но Исаакий тоже подойдет, – хмыкнул Денис и продолжил: – Елисейские Поля – Невский проспект…
– На Невском деревьев нет, – угрюмо напомнила я.
– Так что, все отличие в деревьях?
– Не передергивай! И вообще – как ты можешь сравнивать копии и оригинал?
– Если копия ничем не хуже оригинала – почему бы и нет?
– Ты это нарочно говоришь, мне назло! – исчерпав все аргументы, возмутилась я. – Хочешь испортить впечатления от Парижа?
– А у тебя уже появились впечатления? – заинтересовался Денис.
– Пока нет, – сникла я. – Никак не удается почувствовать, что я в Париже!
– Вот и я о том же, – кивнул он.
Вяло пререкаясь, мы добрались до Триумфальной арки – Елисейские Поля закончились неожиданно быстро.
– Ух ты, Триумфальная арка, – восхитилась я скорее для вида.
– Да, ничего так, – для разнообразия согласился со мной Денис, разглядывая монументальное сооружение.
– На нее подняться можно, – сказала я, заметив на смотровой площадке фигурки людей.
– Зачем?
– «Осмотреть Елисейские Поля с высоты птичьего полета», – процитировала я путеводитель.
– Если хочешь, можем подняться, – неожиданно предложил Денис.
– Кто ж нас отпустит? – протянула я, глядя на мелькающие впереди спины наших товарищей во главе с куратором Галиной Андреевной.
Мы немного отстали от группы, делая вид, будто гуляем по Парижу самостоятельно, и стараясь проникнуться его духом, но нам это упорно не удавалось.
– Мы же здесь не последний раз, – обнадежил Денис. – Наверняка еще приедем.
– И на арку полезем?
– Если не на арку, то уж на башню-то точно.
– Думаешь, нас на башню отпустят? – засомневалась я.
– На башню в любом случае надо будет подняться, – кивнул он. – Это единственное, что в Париже есть стоящего.
Я была с Денисом не согласна, но уже поняла, что доказывать обратное бесполезно. Оставалось порадоваться, что хоть какая-то достопримечательность его в Париже интересует.
Пока мы разглядывали арку, к нам подошли два парня, один из которых держал в руках карту, и что-то спросили по-английски.
– Сорри, – старательно заулыбались мы, разводя руками.
Парни понимающе покивали и пошли спрашивать других прохожих.
– Что они хотели? – заинтересовался Денис.
– Кажется, «Эйфел тауэр», – запоздало догадалась я.
– Что ж ты сразу не сказала? – упрекнул он. – Мы же знаем, где Эйфелева башня! Могли бы показать.
– Я сразу не поняла, до меня потом дошло, – неизвестно почему оправдывалась я.
– Ты если в следующий раз чего-нибудь не поймешь, спрашивай меня, – наставительно заметил Денис.
– Обязательно! – язвительно отозвалась я. – Что ж ты сам не расслышал, как они «Эйфел тауэр» спрашивают?
– Ты же лучше меня по-английски говоришь.
У него это прозвучало не комплиментом, а поводом для дополнительных обязанностей, и я не стала отвечать, чтобы не продолжать идиотский разговор.
Меня посетило острое чувство нереальности происходящего. Фантасмагория