– Пожалуй, не больше, чем большинство других полицейских, – признал Альберт.
– В действительности меньше, чем большинство других, – возразил Джастер. – Вы можете назвать людей, осужденных на основании свидетельств мистера Питта, которые, как выяснилось впоследствии, оказались невиновными?
– Я не следил за всеми его расследованиями, – ответил Дональдсон. – У меня было много других, более важных дел, чем контроль за расследованиями, проводимыми отдельными амбициозными констеблями.
Эрдал улыбнулся.
– Тогда я скажу вам. Дело в том, что знать тех, кому я доверяю, – часть моей работы. Ни один человек не был ошибочно осужден на основании свидетельств суперинтенданта Питта за весь период его службы.
– Это потому, что у нас хорошие адвокаты, – сказал Дональдсон, бросив взгляд на Глива. – Благодарение богу.
Джастер ухмыльнулся. Он не собирался демонстрировать свои чувства в присутствии присяжных.
– Питт был амбициозен? – Прокурор произнес это скорее как утверждение, а не как вопрос.
– Я уже говорил. Чрезвычайно, – кивнул свидетель.
Обвинитель сунул руки в карманы.
– Очень может быть. Он дослужился до чина суперинтенданта и руководит одним из самых важных управлений. Стало быть, он поднялся по карьерной лестнице выше вас, не так ли?
Дональдсон залился краской.
– Я не был женат на женщине из состоятельной семьи со связями.
На лице Джастера появилось удивленное выражение. Его черные брови взметнулись вверх.
– Значит, он превзошел вас и в социальном плане? И я слышал, что она не только из состоятельной семьи, но к тому же умна, обаятельна и красива… Ваши чувства понятны, мистер Дональдсон. У меня больше нет к вам вопросов.
Глив поднялся на ноги, но, осознав, что положение уже не исправить, снова сел. С пунцовым лицом и поникшими плечами Альберт направился к дверям, не взглянув на Питта, когда проходил мимо.
Реджинальд вызвал следующего свидетеля, мнение которого о Томасе было не лучше, хотя и по другим причинам. С ним Джастеру пришлось труднее. Человек, которого он допрашивал, испытывал неприязнь к Питту в связи с давним расследованием, в ходе которого будущий суперинтендант подозревал в совершении преступления его друга, впоследствии оказавшегося невиновным. Это было далеко не самое блестящее дело Томаса.
Третий свидетель по фамилии Слэли рассказал о нескольких случаях, характеризовавших Питта как надменного и необъективного человека. Его молодые годы расписывались в черных красках.
– Говорите, он сын егеря? – спросил Глив подчеркнуто нейтральным тоном.
Суперинтендант похолодел. Он помнил Джеральда Слэли и понял, о чем сейчас пойдет речь. Но предотвратить это было не в его силах. Ему не оставалось ничего иного, кроме как сидеть и слушать, стиснув зубы.
– Совершенно