– Значит, мне ничего не делать?
– Ты организуешь помощь пострадавшим от голода в Индии, – сказала Петра.
– Голода, который собирается вызвать Вирломи?
Петра пожала плечами.
– В таком случае подожду, пока всех не начнет тошнить от войны, – заявил Питер.
– Нет, – сказал Боб. – Ты подождешь ровно до того момента, когда станет возможен мир. А если будешь слишком долго тянуть – накопится столько злобы, что о мире можно забыть.
– И как я узнаю, когда наступит этот момент?
– Понятия не имею.
– Это же вы у нас умные, – сказал Питер. – Все так говорят.
– Хватит скромничать, – бросила Петра. – Ты прекрасно понимаешь, о чем речь. Чего ты злишься? Какой бы план мы ни придумали, он рассыплется в прах, как только кто-нибудь сделает шаг, которого нет в нашем сценарии.
Питер понял, что злится вовсе не на них. Все дело было в его матери и в ее дурацком письме. Как будто в его власти было «спасти» халифа, китайского императора и новоявленную индийскую богиню и «дать им свободу», когда не оставалось никаких сомнений, что они сами путем ловких маневров заняли свои посты!
– Не могу понять, – сказал Питер, – как я могу обратить происходящее себе на пользу.
– Просто наблюдай и пробуй, – посоветовал Боб, – пока не найдешь для себя подходящего места.
– Именно этим я занимаюсь уже несколько лет.
– И весьма неплохо, – заметила Петра. – Нам можно идти?
– Идите! – заявил Питер. – Ловите вашего злого ученого. А я пока буду спасать мир.
– Меньшего мы и не ожидали, – отозвался Боб. – Только помни, что ты сам этого хотел. В отличие от нас.
Встав, они направились к двери.
– Погодите минуту, – окликнул Питер.
Они остановились.
– Я сейчас кое-что понял.
Боб и Петра молчали.
– Вам все равно.
Боб посмотрел на Петру, Петра – на Боба.
– В каком смысле – все равно? – спросил Боб.
– Как ты можешь такое говорить?! – возмутилась Петра. – Речь идет о войне, о смерти, о судьбе мира!
– Такое впечатление, будто… будто я спрашивал совета насчет какого-нибудь круиза. Какой круизный лайнер лучше. Или… насчет стихов – насколько они хороши.
Оба снова переглянулись.
– Когда вы так друг на друга смотрите, – сказал Питер, – кажется, будто вы смеетесь, просто из вежливости этого не показываете.
– Мы не такие уж вежливые, – заметила Петра. – Особенно Джулиан.
– Да, верно, не в вежливости дело. Вы просто настолько увлечены друг другом, что вам даже смеяться незачем. Будто вы уже насмеялись вволю, только никто, кроме вас, об этом не знает.
– Все это, конечно, очень интересно, Питер, – сказал Боб, – но, может, мы пойдем?
– Он