Похороны охотника. Евгений Мамонтов

правдолюбца. Наивный юноша не понимал, что правда – хорошо, а счастье лучше. И тем себя погубил. Начал с гауптвахты, а кончил тюрьмой. В какой-то момент, уже поняв тщетность своих попыток добиться справедливости, он уперся на своем. Офицеры стали к нему придирчивы, товарищи смеялись, что он прицепился к каким-то граммам сахара на человека. Будучи одновременно занозой и посмешищем всего училища, он стал действительно нервным, сорвался и нагрубил командиру роты и, получив очередные сутки гауптвахты, уже не помня себя, бежал оттуда, забрался в патрульную машину и, выбив ворота, выехал из расположения школы. Зачем? Об этом его очень спокойно спрашивал уже следователь, потом психиатр. А начальство лучшего поступка от него и ждать не могло. Так Антон оказался в следственном изоляторе. Отец пустил в ход свои связи и за ничтожностью проступка сын не получил срок.

      В день возвращения сына отцу задробили присвоение очередного звания. «Да, я понимаю», – сказал он, по армейской привычке дернув в сторону шеей в тугом воротничке. Выпил у себя в кабинете полстакана водки. Поглядел в зеркало, виски седые, карьера закончена. «Хорошо, – сказал он, – так тоже бывает». Поставил бутылку в сейф. «Семен Матвеевич, довезу…», – сказал водитель. «Нет». На вокзал полковник Пантелеев приехал на такси и в штатском. Асфальт ярко блестел, только что прошла гроза, и воздух, зеленоватый под навесом перрона, пахнул горько и молодо. Десять лет, как полковник Пантелеев бросил курить и теперь смотрел на мужчину в светлом плаще, который не спеша делал одну затяжку за другой.

      Сын поразил его с первой минуты. Такой чужой, похудевший, но веселый, он спрыгнул с подножки, обнял отца, поцеловал в щеку и, обнимая его за плечи, повел, радостно говоря: «Я теперь знаю, как надо работать с подследственными. Этому не в какой школе не выучишься. Представляешь…» И у Пантелеева старшего метнулось в голове: «Сумасшедший?» Но тут же защипало в глазах, закололо в сердце.

      Антон удивлялся, что ему больше нельзя служить в милиции. «У меня почти два курса! Хоть постовым!» – кричал он. Отцу удалось устроить его во вневедомственную охрану сторожем на склад пиломатериалов. В первую же неделю со склада вывезли контейнер с оборудованием. Антон в это время читал книгу по криминалистике. Свободные два дня Антон тоже проводил за чтением. «Понимаешь, это тактическая ошибка, – утешал он отца, – да, а стратегически я иду четко». Семен Матвеевич глядел на сына. «Ну, что ты так смотришь, этих ворюг я завтра тебе найду, украли два станка, шлифовальный и циркулярку малую. Зачем? Частника-одиночку исключаем, крупные предприятия тоже. Что у них станков нет? Остается малая деревообработка, но в достаточно промышленных масштабах. Что это? Причем, заметь, исключительно распиливание и шлифование. Стоял там пресс. Они не взяли. Стояла печь для сушки. Тоже нет. И?» «Завтра, значит…», – повторил полковник Пантелеев и кивнул.

      На другой день Антон со сдержанной улыбкой привез во двор фуру со станками. «Вот, извольте получить. Агентство