– За мной не волочиться, ждать у магазина.
После этого Шрам вынул из желтой ладошки старичка мобилу и, выронив на пол, хрустнул ее каблуком:
– Ну, здравствуй, Вензель, – наконец соблюл приличия Шрам, – Скажи-ка перво-наперво, кто меня сдал?
– Ой, Сереженька, я просто слишком умный. Взял, да выследил, – типа покаялся сморчок-старичок. И тут же повел базар, будто собрался помирать и спешит выговориться, – Выходит, колобок, ты от бабушки ушел, ты от мишек косолапых, ты от зайчиков слинял и к дедушке же вернулся. – Вензель не выглядел испуганным.
Могло показаться, что каждый день в его машину заскакивают Шрамы, отнимают у шоферов «беретты» и замуровываются изнутри. То ли дедуган не верил, что Шрам посмеет обижать старенького авторитетного вора без решения сходняка, лишь по собственной злобе и загнанности. То ли клетки страха отмерли в Вензелевских мощах вместе с прочими, безвозвратно захиревшими от старости клетками.
И уж конечно, старикашка попытается вывернуть терку так, чтобы он спрашивал, а Шрам отбрыкивался, еще бы лучше – горячо оправдывался, прикладывая цапки к грудине и сиюминутно клятвенно божась.
– Хрен ли мне не вернуться, когда дедушка так заскучал? Аж весь зоопарк дедушка сгоношил. – Шрам спрятал «беретту» в карман чахлого мышиного пиджачка. Показал что при волыне и довольно. Если водила рыпнется, его и руками уделать легко. А случись надобность вытащить пушку, Сергей успеет завсегда раньше своих брателлов по автомобилю.
Вензель хехекнул.
– Смешно шутишь, соколик.
Дедуган всосал ноздрями воздух, готовясь выдохнуть его новой фразой, но Шрам не дал забрать поводья базара и потянуть за собой на кривые тропы.
– Что за бурлёж поднялся, не врублюсь? Предъявы какие-то, слыхал, мне выкатываешь, а, Вензель? Откуда волна идет?
– Погоди ты, резвун, – прокряхтел авторитет. – Нетерпеливая у нас молодежь пошла. – Он наклонился вперед, слегка переигрывая с немощью (излишне медленный проплыв чуть подрагивающей руки, подагрически скрюченные пальцы, отдышечное придыхание), и втопил черный овальный прыщ под металлической окантовкой переборки, делящий салон пополам. С шуршанием туалетной бумаги вверх поползло сиренево затемненное стекло.
Почему старый козел строит из себя доходягу, которому дай щелбан и раскрошится, Сергею ясно – Вензель не сбрасывает вариант самому прикончить Шрама. У старпера и трость, наверняка, с начинкой, да и кой-чего, небось, припасено в кармане, или в рукаве. Всегда удобней бить, когда противник расслабленно принимает тебя за болезного и неспособного.
«А ведь подфартит водиле, если Вензель его в живых оставит, – глядя на ползущее стекло и дожидась соприкосновения его верхней кромки с крепежом на потолке, прикинул Сергей. – Он видел позор хозяина, который дал себя прищучить как малолетку.»
Созерцая выдвижение стекла, Вензель кумекал, что придется привыкать к другому шоферу, когда только вроде бы привык к этому.
А приговоренный