Вера легонько ударила Сорванца пятками, и он устремился в выбранном его наездницей направлении. Эльфийка постояла, молча глядя вслед удаляющимся всадникам, а потом повернулась к брату.
– Ну и…? Сарлис!
– Что? – эльф открыл глаза и поднял брови.
– Они уехали.
– Я не слепой, вижу.
– Так нельзя, брат!
– Как?
– Нельзя ссориться в пути!
– Разве я с ней ссорился?
– Ты её обидел!
– Я?! По-моему, это она только что назвала меня травоядным! Это мне надо на неё дуться, обижаться и что-то там еще!
– Сарлис, перестань! Ты задел её, она надеялась на твою помощь, на твою поддержку, а ты поступил как… как травоядное! Ты не был таким раньше, Сарлис! Что с тобой происходит? Ты понимаешь, что она может погибнуть без нашей помощи? Чего ты добиваешься? Ты знаешь этот мир вдоль и поперек, а она здесь чужая. Да, с ней Ори и Троди, но этого мало. Она слишком заметна, слишком открыта и слишком доверчива. Мы ей нужны. Ты как хочешь, но я отправляюсь за Вайрой.
Эльфийка отвернулась от брата, и направилась к лошадям.
– Анэль! Подожди.
Эльф поднялся.
– Я не сказал, что не пойду с ними. И я знаю, что нужно делать дальше.
– Тогда зачем это всё?
Эльф покачал головой и вздохнул.
– Хотел проучить её. Она меня раздражает. Изводит своей резкостью и бесшабашностью. Она как огонь – то еле теплится, то полыхает, обжигая всех вокруг. Ни рассудительности, ни здравомыслия. Одни эмоции. С ней нелегко.
Эльфийка с мягкой улыбкой смотрела на недовольное лицо брата, на прищуренные черные глаза под густыми ресницами.
– Тебе нравится, когда она говорит с тобой?
Он удивился вопросу. Подумав, ответил.
– В общем, да. Но по-моему, ей куда приятней общаться с Ори и Троди. Большую часть времени мы в дороге, или по разные стороны костра. Иногда, когда они спят, я смотрю на неё, и мне становится жаль.
– Чего?
– Той красоты, которую она не видит. Звезд над головой, сияния луны, плывущей в небе. Да и поймет ли она?
– Зря ты так о ней думаешь, Сарлис. У неё красивая и добрая душа. А то, что она тебя раздражает…. Противоположности притягиваются.
– Нет!
Черные глаза протестующее блеснули. Эльфийка рассмеялась, и вскочила на лошадь.
– А ты, оказывается, не такой уж черствый, как я считала. Надо же – Сарлис, неприступный и холодный эльф, испытывает хоть какие-то чувства, кроме чувства долга!
Анарниэлль уже отъехала на несколько шагов, когда Сарлис поравнялся с ней.
– Анэль,