– Мы тоже долго ждали, Лу, – говорю я и ожидаю, что будет дальше. Но Лу молчит. Зато шепчет Бо-а-ни:
– Всегда будем ждать, Лу. Всегда.
Играет.
Как и я.
– Я хочу умереть, – говорит женщина бесцветным голосом. И я понимаю: да, хочет.
– Не надо, – устало советую я, – в этом нет ничего интересного.
Лу смотрит на меня спокойными глазами; в них колышется темное пламя.
– Откуда ты знаешь, Че?
Не так. Всё не так. Она не должна задавать подобных вопросов. Но кто знает, на что еще способен ее сон-Одиночество?
Я молчу – если бы даже я захотел, то не смог бы ответить.
– Почему, Лу? – спрашивает Бо-а-ни. Женщина качает головой.
– В смерти я не буду одинока.
– Мы… – говорит Бо-а-ни и останавливается. Тот же внутренний запрет.
Солнце отрывается от пика и падает за горизонт. Мягкой волной накатывает теплая тьма. Звезда в руках у Лу разгорается, искрит и просится на небо.
Лу раскрывает ладони и отпускает Звезду. Та по косой уходит вверх и теряется в темноте, вспыхнув на прощание холодной искрой.
Звенит будильник.
С треском, слышным лишь мне и Бо-а-ни, рвутся плащи. Рушатся, беззвучно грохоча, горы, и небо со стоном падает на землю. Лу протягивает руки, и мы на мгновение касаемся ее – а потом поспешно ускользаем из схлопывающегося сна, чтобы оказаться не в оставшемся от него равнодушном пепле, а…
Мы сотворили звездную ночь, и дом, и крыльцо у дома, и себя на крыльце.
– Пока нас помнят, Че, – тихо поет Бо-а-ни. Ее голос струится, плывет хрустальными переливами.
– Она будет помнить нас, – говорю я, рисуя прутиком узоры на песке. Меня тревожит другое; Бо-а-ни же нарочито-беспечна, как всегда здесь. Она боится расплескать свое Я. Хочет и много мыслей спустя оставаться собой. Радоваться снам, творить свой изменчивый мир, с удовольствием доедать последнюю ложку мороженого в кафе, которого не существует. Мы очень разные с ней. Мы можем быть одинаковыми, но я не хочу. Единственное, что нас связывает, – это безумная надежда. Для меня она еле теплится; для Бо-а-ни – горит ярким пламенем. Пока что.
Я шел по тому же пути, что и она. Наверное, я просто боюсь вспоминать.
– Это мой второй сон-Одиночество, – говорит Бо-а-ни. Она сидит, обхватив руками колени, и составляет созвездия. – Первый не был таким… странным. Это обычно для хозяев сна – задавать вопросы?
– Нет, – отвечаю я. Мой опыт хождения по снам-Одиночествам тоже небогат, но я чувствую: что-то не так со сном Лу. Или с нами? – Они просто включаются в игру, вот и все. Мы творим миры и события и дарим их хозяину сна, а он ходит с нами и… ты знаешь.
– Да, – кивает Бо-а-ни. На небо наползают тучи, пожирая созданные ею созвездия. Тучи пригнал я – слишком пасмурно мне сейчас.
Пауза длиною в мысль.
– Послушай, – начинает Бо-а-ни, – а если поговорить