А та и рада стараться. Затолкала эту дюймовую трубку так надёжно и глубоко, что после процедуры Пётр Николаевич целый месяц ел, пил и спал только стоя, слегка наклонившись вперёд. От этих медицинских процедур у лечащегося народа такие ненормальные привычки вырабатываются, что не сразу и отвыкнешь.
Кишечник кое-как вылечили, но зато на нервной почве у него образовался тик левого века. С месяц моргал к месту и не к месту. Сколько через эти подмигивания мучений принял – больно и обидно вспоминать. Одним это дело нравилось, поскольку принимали мигание на свой счёт. Вроде бы как намёк на флирт. Мужчина-то видный. Другие просто не обращали внимания, а кое-кто и расстраивался с испугом думая, что случайно встретил давно забытого знакомого или дальнего родственника, и тот сейчас станет просить взаймы или пожить в квартире недолго. Ну, а сосед, живущий через дорогу, так тот просто сатанел при виде мерцающего Петра Николаевича. У него, к несчастью для окружающих – жена-красавица, а он при ней, вроде, как бы Отелло. И душить не душит, и посторонних не подпускает. Хотя и не мавр, но очень свиреп, подлец. Ревновал свою благоверную даже к глубоким старикам и юным пионерам.
Как-то Пётр Николаевич вышел из дома хлебца купить да колбаски, чтобы вечером было, что пожевать перед телевизором. А напротив, на лавочке вся соседская родня на солнышко высыпала погреться. Сам гориллоподобный сосед – глава семьи. Супруга его – царевна, тесть, тёща, кумовья. А тут Пётр Николаевич со своим тиком, как говорится, лицом к лицу и без всякой задней мысли давай семафорить контуженым веком в открытую природу. Соседа, ну просто зашкалило.
«Вот, – думает, – сволочь, какие заигрывания при живом-то муже и стольких свидетелях. А какие безобразия здесь творятся в моё отсутствие»?
Расстроился ужасно. Настучал, конечно, Петру Николаевичу по голове и другим слабо защищённым местам сгоряча не разобравшись. Но так, без аппетита настучал. Скорее для порядка. После воспитательных мер у Петра Николаевича глаз не то, что моргать, вовсе открываться перестал. Со временем, правда, попустило. Нет, не любил Пётр Николаевич лечиться да делать нечего – поплёлся утром в поликлинику. Народу на приём собралось не так, чтобы уж очень много, и доктор пребывал по этому поводу в прекрасном радужном настроении. Постучал пальчиками по впалой грудке, послушал, правильно ли бьётся сердце, что-то там у себя пометил на листке и велел одеваться.
– Предположительно, больной, – говорит, – у Вас – миозит. Воспаление мышц. Ничего страшного. Где-то Вас протянуло сквознячком, вероятно.
«Где