Разумеется, такая процедура отражалась не только на моральном благополучии моряка, но, подчас, и на его здоровье. Сильные, здоровые молодые парни в возрасте, едва перевалившем за тридцать, вдруг начинали чувствовать, что где-то в груди кольнуло. Сперва один раз, слегка. Но было бы положено начало! А уж сколько хороших морских специалистов из-за этой издевательской процедуры были отторгнуты от работы в плавсоставе морского флота, одному Богу известно!
Далее процедура открытия визы шла своим чередом. В основном человек вызывался на персональное собеседование в партийный орган, которое проводил какой-нибудь чиновник партаппарата, а уж после собеседования бюро крупного партийного органа (обкома партии или ЦК партии республики) на своем заседании утверждало открытие визы. На заседание этого бюро вызывались не все, а только лица, назначавшиеся на большие должности (капитанов, старших механиков). Остальных бюро утверждало заочно, после собеседования. На собеседование вызывали одновременно по два, три человека.
В назначенный день второй помощник капитана Вася Легостаев был вызван вместе со мной, старшим помощником капитана танкера «Ян Креукс». Собеседование проводила женщина по фамилии Болмак, инструктор ЦК Компартии Эстонии.
Войдя в кабинет инструктора в здании ЦК КПЭ, расположенном в то время на площади Победы города Таллинна, мы поздоровались с Болмак и по её приглашению сели за стол напротив неё. На столе перед ней лежали папки наших личных дел.
Болмак начала с меня. Небрежно полистав моё личное дело, она задала мне парочку ничего не значащих вопросов, типа нравится ли мне моя работа и что-то в этом роде. Белых пятен в моей биографии не было. На оккупированной территории во время войны я не был, под судом и следствием ни я сам, ни мои родственники не были. Со мной всё было ясно, всё было «гладко, чисто, просто». Пожелав мне успехов в труде и в жизни, Болмак сказала, что я могу продолжать работать, визу мне продлевают.
Отложив моё личное дело в сторону, Болмак открыла папку Легостаева. Долго его листала, просматривала то первые листы, то последующие, снова возвращаясь к первым. Мы с Васей сидели молча и ждали её вердикта. Наконец, она оторвала взгляд от папки, посмотрела на Васю и сказала:
– Товарищ Легостаев, у вас в деле есть небольшая запятая.
– Какая? – спокойно осведомился Вася.
– Оказывается, ваш отец имел судимость, – ответила Болмак. – Давно, правда, ещё до войны, но ведь имел. А вы этот факт в своей анкете упустили. Почему?
– Так вы же всё равно знаете, – ответил Василий. – Чего же я буду указывать? Мне это неприятно, вот я и не указываю. К тому же я с тех довоенных пор своего отца и не видел ни разу. Даже где он похоронен, не знаю.
– Ну, ведь, товарищ Легостаев, положено так, –