Но это все потом. Я чувствую тоску
И растворяюсь в ней, как в радуге волна.
Июль
Седьмой месяц года, второй месяц лета
Уходит, дождавшись слепого рассвета.
Уходит – куда и зачем, почему?
И я, с ним прощаясь, прощаю ему
Все горечи дней и осколки ночей,
Стеклянные муки огарков свечей
И старые письма, и холод рассвета…
Седьмой месяц года, второй месяц лета.
«И будет день, и будут грезы…»
И будет день, и будут грезы
Стучать в окно, пытаясь жить.
А в темноте мерцают звезды,
Которых нам не полюбить.
Ты просишь тихо: «Оставайся»,
Хоть чувствуешь, что я уйду.
И замолкаешь. Нет, не кайся,
Но отвечаешь: «Не могу»…
Я остаюсь, но лишь на время,
Всего на несколько минут
И вот рассвет – захлопнув двери,
Я ухожу в свой долгий путь.
Но будет день и будут грезы,
И я вернусь, пытаясь жить.
А в темноте взорвутся звезды,
Которых нам не позабыть.
Березовые слезы
Радужные краски на стволе березы,
Яркие листочки на ветру шумят
И роняют тихо, не скрывая, слезы,
И о чем-то снова нам не говорят.
Это просто осень – время для печали,
Для депрессий новых, для дождей и слез.
А березы молча плакали, стояли —
Нет причин для смеха нынче у берез.
Шут
Ты не смотри в глаза безумному шуту —
Его глаза, как лед, полны чужой тоски
И смех – его талант, подвластен королю,
Но шут не так то прост, как кажется другим.
Так пусть кричат «казнить», пусть дразнят и бранят —
Шут знает, что зачем, и видит их сердца.
И он смеется громко, когда кричат «дурак»,
И будет хохотать, когда пробьет набат
По нам…
Герою нашего времени
Так много приторной отваги
И бесполезной суеты.
И реют над страною флаги,
Но все они, как ночь, черны.
Растает сон, и понимаешь,
Что только боль теперь важна.
И режешь вены, но скучаешь,
А скука жалобно грустна.
Не тратя сил на ярость к многим,
Все обращаешь на себя
И убиваешь судей строгих
По имени Стыд и Душа.
А небо се́ро и безлико,
Как асфальтированный мост.
Проснешься – снова стоны, крики.
Заснешь – и не увидишь звезд.
Люблю
Мягкий шелковистый свет
Укрывает плечи шалью
И мерцает он в окне
То ли медью, то ли сталью.
А в серебряном дыму,
Что сжигает наши письма,
Кружится твое «люблю»
И над головою виснет…