Разочарованный, он выбрался наружу, на яркий солнечный свет. Библиотека, бывшая когда-то здесь, напомнила ему о другой библиотеке, которую он собирался искать. Интуитивно Эцио ощущал некую подсказку, но не мог понять, с чем она связана. Он не торопился уезжать и провел в замке два дня. Местные жители настороженно поглядывали на седовласого чужестранца, бродящего по их развалинам.
Потом Эцио вспомнил. Триста лет назад Кипр целиком принадлежал тамплиерам.
6
Либо венецианские власти, либо кто-то за их спиной явно препятствовал отъезду Эцио с Кипра – ассасин понял это, лично встретившись с одним из чиновников. Флорентийцы и венецианцы были соперниками и даже несколько презирали друг друга, но они жили в одной стране и говорили на одном языке.
Однако общность страны и языка не растопила лед в отношениях с местным губернатором. Внешне Доменико Гарофоли был похож на карандаш: длинный, тощий и седой. Его модные черные одежды были сшиты из весьма дорогого дамаста, но на губернаторе они висели, как лохмотья на огородном пугале. Костлявые пальцы Гарофоли были унизаны золотыми перстнями с рубинами и жемчугом. Его губы отличались такой тонкостью, что были едва различимы на лице, а когда Гарофоли закрывал рот, казалось, будто он родился вообще без оного.
Губернатор держался безупречно вежливо. По его словам, Эцио немало способствовал улучшению отношений между Венецией и Османской империей в здешних местах. Но помогать ассасину кипрский правитель явно не собирался. Вместо этого – опять слова. Нужно учитывать положение в тех землях, куда собирался Эцио. Горстка прибрежных городов напоминала пальцы человека, висящего над пропастью. Там еще была какая-то видимость порядка. Но чем дальше от берега, тем опаснее. Присутствие турок в Сирии было весьма значительным, однако Венецию оно не заботило. Зато торговая республика очень боялась продвижения Османской империи на запад, поэтому старалась действовать в высшей степени дипломатично. Любая миссия, не получившая официального одобрения турецких властей, была чревата международным столкновением с непредсказуемыми последствиями. Так в общих чертах выглядели объяснения Гарофоли.
Эцио понял: рассчитывать на помощь его кипрских соотечественников бесполезно.
Губернатор продолжал говорить своим монотонным, усыпляющим голосом. Эцио вежливо слушал, сложив руки на коленях. Он все отчетливее понимал: если он хочет отплыть с Кипра, надо браться за дело самому.
Тем же вечером он отправился на разведку в гавань. Кораблей там было предостаточно. Одномачтовые суда из Аравии и Северной Африки соседствовали с венецианскими роккафорте, галерами и каравеллами. Внимание Эцио привлек голландский флейт. Там шла погрузка тюков с шелком. Опасаясь грабежей, голландцы выставили вооруженную охрану. Присмотревшись к грузу, Эцио разочарованно вздохнул. Отсюда флейт поплывет домой, на запад. А ему требовался корабль, идущий на восток.
Эцио продолжал