Но не ко всем файлам. В библиотеке и архиве хранились десятки тысяч документов. Не только книги, но и карты, дневники, письма, хартии. На многих из них лежала пыль веков. И большинство еще оставалось неоцифрованным.
Десятки специалистов просиживали долгие часы, чтобы просканировать все, но на это требовались годы, десятилетия.
Гамаш любил бродить по проходам, представляя себе всю историю, хранящуюся здесь. Карты, созданные Картье. Дневники Маргерит д’Ювиль. Забрызганные кровью планы битвы на Полях Авраама[28].
И может быть, может быть, история пятерняшек Уэлле. Не та, что предназначалась для публичного потребления, а их частные жизни. Их настоящие жизни, а не то, что происходило перед объективами камер.
Если где и хранилась такая история, то здесь.
И она была нужна Гамашу.
Он снова повернулся к мадам Дюфур:
– Я ищу сведения о пятерняшках Уэлле в связи с расследуемым делом, и мне необходима ваша помощь.
– Я уже догадалась.
– Мне нужно посмотреть их частный архив.
– Этот архив засекречен.
– Почему?
– Не знаю. Я его не читала. Он засекречен.
Гамаш почувствовал укол раздражения, но тут заметил, что она слегка подсмеивается над ним.
– Вы бы хотели прочитать эти документы? – спросил он.
Мадам Дюфур помедлила, выбирая между правильным ответом и правдивым.
– Пытаетесь меня подкупить? – спросила она.
Теперь пришла его очередь забавляться. Он знал ее валюту – такую же, как и у него. Информация, знания. Обнаружение того, что больше никому не известно.
– Даже если я вам позволю, вы не сможете использовать найденную информацию в суде, – сказала мадам Дюфур. – Она будет считаться полученной незаконным образом. Ее владельцы еще живы.
Под словом «владельцы» она, по-видимому, подразумевала самих пятерняшек.
Гамаш ничего не ответил, и она посерьезнела, оценивая своими умными глазами его самого и его молчание.
– Идемте.
Она повернулась спиной к большим дверям, которые вели к стеклу и металлу публичного пространства библиотеки, и двинулась в противоположном направлении. По коридору. Вниз по лестнице. Наконец она набрала код на клавиатуре, и большая металлическая дверь распахнулась с тихим присвистом.
Как только дверь открылась, автоматически зажглись лампы накаливания. В помещении без окон было прохладно.
– Извините за освещение, – сказала мадам Дюфур, заперла за собой дверь и пошла вглубь помещения. – Мы стараемся свести его к минимуму.
Когда глаза Гамаша привыкли к полумраку, он понял, что они находятся в довольно большом помещении, но лишь одном из многих. Он посмотрел направо, налево, вперед. Увидел анфиладу хранилищ под зданием библиотеки.
– Идете? – спросила мадам Дюфур и пошла дальше.
Гамаш понял, что если потеряет ее, то останется