Улица, на которой вдруг оказалась Полина, была ей совершенно незнакома. Она огляделась: чужой, неизвестный район где-то на краю города. Старые, покосившиеся, преимущественно деревянные дома, асфальт весь в выбоинах, и ни одного человека вокруг. В какую сторону двигаться, она не знала, поэтому просто пошла вперед, надеясь на то, что либо улица ее куда-нибудь приведет, либо видение закончится. Улица привела ее к полуразрушенному дому, мрачному, страшному – даже в этом странном, будто вымершем районе он выделялся своей необыкновенной запущенностью. Полина вошла в подъезд и стала подниматься по деревянной грязной лестнице со сломанными перилами. На третьем, последнем, этаже дверь одной из квартир оказалась приоткрыта. Немного подумав, Полина вошла в эту дверь.
В квартире было две комнаты – одна из другой. Первая оказалась пустой: грязные клочья обоев свисали с закопченных стен, а из второй слышался монотонный женский голос. Полина прислушалась, но слов разобрать не смогла. Женщина все говорила и говорила, но ей никто не отвечал, никто не прерывал ее бесконечного монолога.
Неожиданно Полина ощутила жуткий страх. Ей захотелось повернуться и убежать из этого дома, ей захотелось «выскочить» из своего видения, но вместо этого она решительно подошла к двери второй комнаты, толкнула ее, увидела женщину, раненую, лежащую на полу, и… замерла на пороге. Войти внутрь она не смогла – какая-то невидимая, но совершенно непреодолимая преграда не пускала ее в эту комнату.
Глаза женщины были закрыты, губы не шевелились, но ее бесконечный монолог продолжался. Впрочем, он оставался таким же неразборчивым, слова не выделялись из общего потока, словно женщина говорила на чужом языке.
– Послушайте, – сказала Полина, пытаясь привлечь к себе ее внимание – голос прозвучал так глухо, что она сама испугалась. Женщина никак не отреагировала. Кажется, она ее просто не услышала. – Послушайте! – предприняла Полина новую попытку. – Пожалуйста, откройте глаза, посмотрите на меня. – Никакого эффекта. Невидимая преграда, которая не пускала Полину в комнату, не давала женщине ее услышать. – Как вас зовут? – напрягая все силы, отчаянно закричала Полина. Тот же результат, а вернее, никакого результата: бормотание женщины не прекратилось, даже веки не дрогнули – она ее не слышала.
Полина снова попыталась вслушаться в этот неразборчивый речевой поток, и тут наконец поняла, в чем дело: поток не речевой,