Все начиналось как обычно. Зрители – создавалось впечатление, что все они сплошные фанаты, – прекрасно принимали группу. Вот музыканты начали свою первую композицию – известный хит «Алмазный слон» – и публика просто зашлась от восторга. Затем последовала нежная лирическая песня «Заоблачная любовь» – наступила тишина, публика слушала в каком-то прямо-таки священном молчании. Но не успели музыканты исполнить песню до конца, как настроение зрителей резко изменилось. Восторг на лицах мгновенно сменяется выражением ненависти. Камера съезжает вниз, слышится негромкий удар, несколько секунд ничего рассмотреть невозможно. Потом изображение появляется вновь. Но то, что снимает камера, не поддается никакому объяснению. Разъяренная толпа людей устремляется к помосту, где выступают музыканты, в едином порыве их уничтожить, забить до смерти, растерзать. С разных концов стадиона появляются представители правопорядка. Но вместо того чтобы утихомирить публику, они тоже бросаются к помосту. Их лица, как и у зрителей, выражают одно лишь чувство – ненависть к музыкантам. Вот один из них выхватывает из кобуры пистолет и стреляет. Но пуля попадает не в музыканта, а в одного из зрителей, тот, раненый, падает. Толпа, словно не замечая, пробегает по нему.
Камера разворачивается, меняется ракурс. Пустые ряды, лишь один человек спокойно сидит на своем месте. Он наблюдает за обезумевшей толпой, лицо его абсолютно бесстрастно. Но вдруг, вероятно что-то почувствовав, он поворачивается к камере. Раздается добродушный и чем-то пугающий, неестественный какой-то, клокочущий смех. Но не этого человека, а, очевидно, того, кто снимает. Камера снова меняет ракурс. Толпа уже не бушует внизу, зрители, словно очнувшись, потихоньку возвращаются на свои места. Музыканты собирают разбросанные повсюду сломанные инструменты. К счастью, никто из них серьезно не пострадал.
Камера разворачивается на 180 градусов, в кадре появляется улыбающееся лицо мальчика лет 15–18. Впрочем, определить его возраст трудно – у мальчика явно выраженный синдром Дауна. Слышны шорох, шарканье и топот множества ног, людская разноголосица.
– Папа! – радостно кричит мальчик, и изображение гаснет.
Я опять перекрутила на начало, но просматривать в третий раз не стала, поняла, что с меня довольно, больше этого не выдержу. Вытащила диск, выключила компьютер и пошла спать. Ни думать, ни анализировать