Мидлмарч. Джордж Элиот

святошей – в зависимости от привычного лексикона, – а также нотариус, врачи и прочие видные обитатели города. Миссис Кэдуолледер сказала даже, что Брук начинает обхаживать мидлмарчских обывателей и что сама она предпочитает фермеров, которые попросту пьют за ее здоровье на десятинном обеде и не стыдятся дедовской мебели. Собственно говоря, в этих краях, до того как реформа сыграла свою роль в развитии политического сознания, понятия о сословных различиях были очень сильны, а представления о партийной принадлежности довольно смутны, так что пестрота гостей за столом мистера Брука казалась всего лишь следствием той безалаберности, которую он приобрел за время своих неумеренных путешествий и укрепил излишним пристрастием к идеям.

      И стоило мисс Брук вместе с дамами покинуть столовую, как кое-кто позволил себе реплики «в сторону».

      – А мисс Брук хороша! Очень хороша, черт побери! – заявил мистер Стэндиш, старый нотариус, который столько лет вел дела аристократических землевладельцев, что сам обзавелся поместьем и украшал свою речь этим аристократическим проклятьем, точно гербом, свидетельствующим о благородстве говорящего.

      Слова его, по-видимому, были обращены к мистеру Булстроду, банкиру, но этот джентльмен не любил грубости и чертыхания, а потому только слегка наклонил голову. Зато на них откликнулся мистер Чичли, пожилой холостяк и завсегдатай скачек, чей цвет лица напоминал пасхальное яйцо, редкие волосы были тщательно прилизаны, а внушительная осанка указывала на немалое самодовольство.

      – Да, но не в моем вкусе. Я люблю, когда женщина думает о том, чтобы нам нравиться. В женщине должно быть тонкое изящество, кокетство. Мужчине нравится, когда ему бросают вызов. И чем больше она в вас целится, тем лучше.

      – Пожалуй, пожалуй, – согласился мистер Стэндиш, который пребывал в отличном расположении духа. – И черт побери, обычно они такими и бывают. Полагаю, тут есть какая-то мудрая цель: такими их создало Провидение, э, Булстрод?

      – На мой взгляд, для кокетства следует искать иной источник, – сказал мистер Булстрод. – Скорее уж, оно исходит от дьявола.

      – Бесспорно, в каждой женщине должен сидеть дьяволенок, – объявил мистер Чичли, чье благочестие понесло некоторый ущерб из-за его интереса к прекрасному полу. – И я люблю, когда они белокуры, с эдакой походкой и лебединой шеей. Говоря между нами, дочка мэра нравится мне куда больше мисс Брук, да и мисс Селии тоже. Будь я из тех, кто женится, я бы присватался к мисс Винси, а не к этим барышням.

      – Ну, так решайтесь же, решайтесь, – шутливо посоветовал мистер Стэндиш. – Как видите, людям в годах победа обеспечена.

      Мистер Чичли только многозначительно покачал головой – он не собирался навлекать на себя неизбежное согласие своей избранницы.

      Мисс Винси, имевшая честь быть идеалом мистера Чичли, на обеде, разумеется, не присутствовала: мистер Брук, никогда не любивший заходить слишком далеко, не считал, что его племянницам