километров через пять превратилась в подобие «скоростной трассы» Сланцы – Кингисепп, что недалеко от границы с Эстонией. Так и ехали, подпрыгивая на ухабах и проваливаясь в ямы, наблюдая за тем, как вдоль дороги становится всё больше и больше помоечномусорных сначала возвышенностей, потом холмов и, наконец, гор средней высоты. Хижины, расположившиеся в «долинах» между гор были, в основном, сооружёны из кусочков картона, строительного мусора и старых газет. Крыши хижин покрывали неаккуратно скреплённые между собой полиэтиленовые пакеты из-под чего угодно. Санузел – дырка в земле, отгороженная от дороги и соседей куском мешковины и без крыши. Через каждые три-четыре километра – обнесённые колючей проволокой участки земли с вышками на каждом из четырёх углов, обозначающими, что это тюрьма. Экскурсовод – смешной на вид типичный представитель народа Майя с чертами лица не поддающимися точному описанию. Как он сам говорит: «Вы же видите, на кого я похож. Правильно – на Марсианина!». Он говорит, что в тюрьмах сидят, но в основном лежат на земле, обыкновенные «майцы», нарожавшие кучу детей и нежелающие делать ничего, кроме и исключительно лежать! Жены жалуются, мужей – лежебок сажают за колючку, и там они что-то делают, за что получают что-то, и на это «что-то» семья кормится какое-то время, расплачивается с долгами. Лежебоку выпускают, он лежит, семья опять залезает в долги и его по-новой сажают за колючку. Так мы и доехали до Чичен-Ицы.
