– С наркомафией? – заинтересовался генерал. – Какой?
– С албанской.
– Плохие люди. Всегда были плохие. – Генерал вытащил блокнот и, сделав запись, добавил: – Будем искать, спасибо, что сказали.
– Теперь ваша очередь.
Генерал вытащил из блокнота фотографию и подал ее мне:
– Генерал Драгомир Стоянов.
Я смотрел на фотографию… явно из личного дела. Генерал был суше в кости, иранский, скорее всего, тип. Выделялись седые усы при черных волосах. Выглядел он импозантно, если бы я не знал, кто это, принял бы за иранца или турка.
– Кто он?
– На сегодняшний день – министр.
– Кто он вам? – заподозрив неладное, спросил я.
Генерал долго молчал, перед тем как ответить.
– Генерал Стоянов был человеком, который учил меня. Генерал Стоянов назвал мое имя, когда шла речь об отправке молодых милиционеров на учебу в СССР. Он тогда не был генералом, и он, и я… как это называется… отвечали за порядок в городе.
– Патруль.
– Да, патруль. Я всегда считал его своим отцом в милиции. Вот почему я никак не могу понять, каким образом он мог принять ислам.
– Может, это не так? Может… – Я осекся – как сказать, чтобы не обидеть генерала, – и продолжил: – Может, он действовал… из политических соображений?
Вместо ответа генерал протянул мне еще одну фотографию, на ней был запечатлен человек, которому перерезали горло.
– Это было несколько лет назад. Я был начальником второго спецотдела МВД Болгарии, занимался секретной работой, понимаете?
– Агенты… понимаю.
– Да. Агенты. Этот человек… он был мусульманином и моим агентом. Я работал с ним сам… знал, что в Болгарию проникают опасные люди из Югославии… очень опасные люди, Александр. Много оружия. Как думаете, какая страна производит больше всего опиумного мака?
– Афганистан?
– Нет, Турция. В Турции семьдесят тысяч фермеров выращивают опиумный мак легально. Именно турки вывели сорта мака, которые позволяют получить в несколько раз больше наркотика, чем обычный природный мак. Они экспортируют все это для потребностей лекарственных компаний. Но никто не знает, сколько мака они утаивают и перерабатывают на героин. Все это идет в Европу… через нас и через Украину. Афганистан – мировой враг, американцы воюют с ними, а Турция – друг, они помогают им, чтобы снова были османы.
– Я только что из Турции, – сказал я, чего говорить был не должен.
– Тогда что я говорю… Они хотят вернуться в девятнадцатый век, понимаете? Хотят, чтобы был ислам.
– Мы говорили о Стоянове, – напомнил я.
– Постепенно мой человек поднялся очень высоко в тайной иерархии. В девяносто седьмом Усама бен Ладен приезжал в Боснию, собирались все. Там был и мой человек. У меня есть снимки и записи бен Ладена, которых нет больше ни у кого в мире!