– Не для меня, – покачал головой жрец. – Весь тан, народ весь от неё избавить надо мне! Ты помнишь, танед, тридцать лет назад тому горестные события для тана нашего тоже с убийства танока начались! Хочешь ужас тот повторить? Хочешь, чтобы имя твоё в устах потомков с проклятиями перемешано было? Послушай меня, Ори, я совет мудрый тебе даю. Избавь Гленартан от несчастий грядущих!
Наступила тишина. Замолчали даже собаки, скулящие за спинами людей, и рвущиеся на запах свежей крови. Баэлир ждал. Ори стоял, молча глядя на него. Танед знал, о чем говорил жрец. Он был тогда подростком, и помнил тот страшный год. Год, когда четверть населения Гленартана умерла от непонятной болезни. Немощь нагрянула через неполный месяц после того, как один из сельчан по неосторожности убил мадвура. Обряд прощения был проведен, как положено, и, судя по словам тогдашнего жреца, танок простил преступника. Но, тем не менее, первой жертвой страшного недуга стал именно убивший зверя довгар. Ори вздрогнул и побледнел. Ведь мадвура убил Ирве! Мысль о том, что он может потерять сразу обоих детей, обожгла Ори как раскаленным железом.
– Но… но танок погиб от рук моего сына, – тихо выговорил танед.
– В этом вина не сына, а приемыша твоего. Дочь твоя на это ненамеренное деяние Ирве подтолкнула, ей и ответ полный держать. Но про неё я всё сказал. Сыну же твоему обряд прощения пройти будет нужно.
– Когда? – насторожившись и внутренне трепеща, спросил Ирве.
– Сегодня же вечером. День новый явит людям милость Валкуна. Или гнев его.
При последних словах Ирве порывисто вздохнул, глядя в глаза Баэлира. Жрец выдержал паузу, потом повернулся и махнул рукой людям, чтобы расходились. Ори, угрюмо смотревший на тушу мертвого зверя, проговорил:
– Если танок простит Ирве, ты оставишь Вайру в покое?
– Нет, – последовал короткий ответ. – Но если жрец верховный мою неправоту признает, и если станет дочь твоя прежней, тогда мне отступиться придется от воззрения своего.
– Я понял тебя, Баэлир, – кивнул Ори. – Тогда мы отправимся в Ранготан. И я докажу, что ты ошибаешься.
– Я лишь рад буду, если заблуждаюсь сейчас, – с горечью в голосе ответил Баэлир, не поворачивая головы. Потом поманил Ирве, – Идем со мной.
Ирве взглянул на отца, и Ори заметил в его глазах страх.
– Все будет хорошо. Иди, – сказал он сыну.
***
Наступивший вечер был наполнен тревогой, смутным трепетом перед ожидаемыми событиями, неясными и непредсказуемыми. Глядя на удрученные, а то и откровенно испуганные лица домочадцев, Вера понимала, что происходит нечто очень важное, значительное и… скверное. Всегда такая улыбчивая и деловитая, Айна заперлась комнате, и оттуда не доносилось ни звука. Ори слонялся по двору, заходил в дом, то брался за какую-нибудь работу, но потом бросал её, опускал руки и подолгу