– Плохо, – вздохнул Ростик, потому что это значило – серьезных разговоров, пока не отпируют, пернатые вести не станут. Нужно было ждать. На третий день в городе появился Шипирик, старый дружище, с которым вместе бежали из плена. Он-то и взял переговоры с Ростиком на себя. Но и он, выслушав просьбу Роста, посмотрел ему в глаза, потрепал по плечу и куда-то ушел, сославшись на необходимость отдать какие-то распоряжения.
Рост хотел было увязаться за ним, но быстро понял, что это невежливо. А к вечеру следующего дня, когда даже Ким вконец измаялся бездельем, праздник наконец начался. Весь город уселся за огромные покрывала, выложенные прямо на земле затейливым лабиринтом, и если не знать, как пройти, то можно было и заблудиться. Перепрыгивать через них, разумеется, было нельзя, за это самых беспокойных маленьких пернатиков шлепали, правда, только для вида, потому что даже средняя мамаша бегимлеси могла запросто гнуть подковы своими ручищами.
На покрывала выложили горы снеди, а потом расселись, и тоже не просто так. В центре лабиринта оказались бегимлеси в серых балахонах и гости. И каково же было изумление Роста, когда Шипирик, который и руководил гостями, тоже оказался в сером. А может, он прикидывается, почему-то с тревогой подумал Ростик. И лишь потом понял, что даже глупость должна иметь пределы, которых он, кажется, не соблюдает. Так надувать каких-то пришлых без перьев, ломая одно из самых важных установлений общества, бегимлеси, конечно, не стали бы.
Во время трапезы, когда все, кажется, кроме Роста и вот этих в сером, ели и пили от души, Рост обратил внимание еще на одну особенность. Шипирик стал говорить на едином с таким тяжелым акцентом, словно никогда не слышал этого языка прежде, а сам выдумывает все эти звуки, а они никоим образом не желают складываться в слова. Остальные в серых балахонах, украшенных поверх них разнообразными бусами и амулетами, даже не пытались выяснить, зачем люди пожаловали к ним.
Эти ребята вообще оказались молчунами, даже больше, чем Рост от них ожидал. Он-то не оставлял надежды поговорить с ними на интересующую его тему и несколько раз заводил речь о викрамах, но с таким же успехом мог бы обращаться к глиняной тарелке, стоящей перед ним.
Внезапно Лада повернулась к Росту и в упор спросила:
– Гринев, а тебя этот Шипирик так же кормил, когда вы обитали в городе пурпурных? – Рост непонимающе посмотрел на нее. – Ты в книге написал, что этот малый взял на себя ведение твоего хозяйства, когда… – Она поежилась и помяла себе живот. – Ты чего смеешься?
– Странно звучит твое определение Шипирика как «малого», с твоим-то ростом.
– А если по сути? – решила настаивать Лада.
Вот тогда Рост и понял. Все понял, едва ли не до самого донышка. И загрустил, конечно. Настолько, что спустя еще пару перемен всяческой снеди, когда и Ким, кажется, уже не мог впихивать в себя переперченную рыбу, сухие коренья и почти сырые зерна, обратился к Шипирику:
– Друг, мы и так у вас загостились,