Провожал ее он в обессиленном, раздавленном состоянии, ничего не добившись толком, не получив удовлетворения ни от поцелуев, ни от потливого общения с ней. Она была ему безразлична. И ее рассказ о себе пронесся в его мозгу, как метеор, растаяв в атмосфере безразличия, впрочем, будь вокруг них вакуум, слова растворились бы и в нем. Все, что запомнилось: ей восемнадцать лет, у нее есть жених, курсант военного училища, папа – капитан третьего ранга, профессор, преподает в Высшей морской академии то ли штурманское дело, то ли прикладную математику.
Последний сеанс, последний ряд, последний поцелуй, последнее прощай. Еще одно сотрясение дня: Макс сознался, что Агата – та самая пассия штурмана. Пазл сложился».
Сергей встал из-за стола. Замерз. Забыл закрыть окно. Изо рта шел пар при выдохе.
«Пар из купе, паровозный пар. Держу пари…» – мелькнуло в памяти, и он опрометью кинулся опять к столу.
«Держу пари, что это самое лучшее место на свете и меня никто отсюда не выгонит».
Эти слова принадлежали мужчине, который вошел в пивную. Ту самую пивную у проходной, которую так любил Сергей.
«Вслед за мужчиной ввалились веселой гурьбой его друзья. Успокоившись и оглядевшись, они похвалили заведение:
– Как удачно мы попали! Коля, согласись, что это удача.
– Это чудо, поразительное изобилие. Я здесь останусь на всю жизнь.
– Ты только погляди, – не унимались друзья, – тут мясо, сметана – настоящий рай.
– Еще лучше: даже пиво. Как я голоден, съем сейчас все это, – Коля указал на ряд порционных блюд и сглотнул подступившую слюну. – Боже, картофельные цепеллины!
Они сложили в подносы многочисленные тарелки с едой и встали за соседний столик, круглый и высокий, на одной ноге, от того шаткий».
Сергею тогда Коля показался похожим на Караченцова, да и остальные вели себя как актерская тусовка. Он покинул пивную и отправился на железнодорожный вокзал, где в ячейке для хранения багажа лежали две неподъемные сумки, под завязку наполненные продуктами из местных магазинов: колбасы, сыр, творог, мука, крупы, фрукты, консервы. А в кармане его брюк – билет, в котором в графе место назначения впечатано: Москва – Октябрьская ж/д. Он уезжал домой.
Дул пронизывающий ветер и по перрону неслись желтеющие листья кленов, характерными растопыренными двуглавыми остриями цепляясь за рельсы, шпалы. Словно старались, во что бы то ни стало удержаться в пределах железных путей. Они же не могли знать, что через час, после того как пройдет поезд на Москву, беспощадный станционный уборщик сметет их в свой передвижной мусорный ящик и унесет на сожжение, прекратив тем самым их свободный полет, их существование.
Сергею