Со стороны площади, то есть на фасаде дом имел парадный подъезд и был немного получше на вид, к тому же рядом стояли дома нисколько не лучше. Церковный колокол с церкви святого Себастьяна напротив стал сколько-то отбивать, как ставни чердачного окна с яростью распахнулись и оттуда на квадратную в шаг площадку под окном образованной прямой карнизной выемкой, в крутом скате крыши выскочил в одном нижнем белье Одурелый, мгновенно застывший созерцательно, когда воззрился на один из пирсов. Он был уст, но к нему подходил корабль! Почти рассвирепев Одурелый юркнул обратно, только ставня за ним хлопнула и снова медленно стала открываться.
Выйдя из комнаты, уже в рясе монаха—францисканца и потому подпоясываясь веревкой, все такой же свирепый, он стал спускаться вниз по лестнице в застарелую залу, куда выходило также несколько дверей. Там же находилась кухня и стол, на который накрывали его жена и сестра, две дочери и служанка на которых он накричал со всей горячностью и темпераментностью, соответствующей своему настроению. Еще не успев сойти со ступеней.
– Какого дьявола вам сейчас вздумалось садиться за стол!
– Тебя забыли спросить! – неповторяемым жестом отмахнулась его сестра и не успел он что-либо ей ответить, как на него напала жена.
– А тебе то что!? Не бойся, о тебе не забыли!
– Судно подошло! Знаешь сколько время? – осекся он выражением лица взглянув на часы. Видимо судно подошло значительно раньше времени. Жена тоже посмотрела на часы, на которые он ей указывал. Теперь настала ее очередь высказать ему все что она думала и об его сенаторстве, и о всех горестях что оно принесло, и наоборот не принесло в последний месяц никакого заработка, потому что видите ли им совестно было брать за свою деятельность деньги, и даже прошлась по тому что он смеет преспокойно стоять перед дочерьми в монашеской рясе, и так же для явного показа одной схватила и оттянула на себя край материи, как будто и так не было понятно, что это и есть о чем она говорит.
Одурелый пренебрежительным жестом смахнул руку жены, как подлил масла в огонь. И это оказалось еще не все: его художества ее в конец замучили, чтобы жить нормальной человеческой жизнью. Все из-за него вынуждены скрываться в какой-то дыре и все бросив, почти без денег ждать корабля чтобы только выплывать в какое-то там Ливорно, где не будет угроз. Постоянно получаемых в письменном и устном виде.
Она закончила, и закончила-то только потому что он ни слова не говоря повернулся кругом и пошел обратно наверх, зайдя за дверь и выйдя обратно ровно через минуту в новом модном костюме с тростью, и поигрывая ей стал чинно спускаться, как видно критику поняв. Так же чинно ни слова не говоря, но искоса