Я закрыла глаза, и воздух из моих легких хлынул вперед на вибрации, зародившейся у меня внутри и наполнившей мое тело. Я завыла еще раз. Звук получился примитивным и гортанным. За спиной я услышала, как Люк издал другой вой – длиннее, ниже, более напряженный. Его вой переплелся с моим, и получилась песня. На этот раз волки в вольере задрали морды и ответили нам.
– Удивительно! – воскликнула я, перестав выть, чтобы послушать, как их вой, словно волны, сплетается в причудливый узор. – Они знают, что мы люди?
– А какое это имеет значение? – спросил Люк. – Это вой, определяющий местоположение. Стандартный вой.
– А еще какой-нибудь?
Он сделал глубокий вдох и округлил рот. Звук, который он издал, был совершенно другим, похожий на квинтэссенцию печали. В нем я услышала душу саксофона, разбитое сердце…
– А этот что означает?
Он так пристально взглянул на меня, что я отвернулась.
– Это ты? – прошептал Люк. – Ты меня ищешь?
Кара безуспешно пытается съесть желе. Она гоняет небольшую баночку левой рукой по всему подносу, но каждый раз, когда пытается набрать желе в ложку, баночка либо переворачивается, либо ускользает.
– Давай помогу, – предлагаю я, присаживаясь на край кровати.
Она открывает рот, как птенчик, и глотает.
– Ты все еще злишься на меня?
– Да, – вздыхаю я. – Но это не означает, что я тебя не люблю.
Я вспоминаю, как тяжело было заставить Кару принимать твердую пищу. Чаще всего еда оказывалась у нее в волосах, она пачкала ею свой стульчик для кормления или выплевывала все мне в лицо. Очередное взвешивание во время профилактического осмотра показывало, что Кара находится на грани истощения, и я изо всех сил пыталась объяснить патронажной медсестре, что это не я морю ее голодом – она сама себя морит.
Когда Каре был всего год, мы остановились у «Макдоналдса» по дороге домой после одной из игр Малой бейсбольной лиги, в которой участвовал Эдвард. Пока я возилась с баночками с детским питанием и лезла в сумку за слюнявчиком, Кара дотянулась до подноса Эдварда с «Хэппи мил» и принялась радостно жевать картофель фри.
– А как же ее детское питание? – спросил Эдвард.
– Она уже выросла, – ответила я.
Он задумался над моими словами.
– Но она осталась прежней Карой?
Оглянитесь вокруг и увидите, что люди, о которых вы думали, что знаете их как свои пять пальцев, могут измениться. Ваш маленький сынок может теперь жить на другом конце света. Красавица дочь сбегает из дома по ночам. А бывший муж, возможно, медленно умирает. Как известно, танцоров учат оставаться на одном месте, когда они выполняют пируэт: мы все хотим оказаться на том же самом месте, откуда начали.
Кара отталкивает здоровой рукой поднос с едой и начинает пультом переключать телевизионные каналы.
– Нечего смотреть.
Сейчас пять часов, по всем каналам местные вечерние выпуски новостей.
– Разве новости