Севела пожал плечами.
– О, боги, – пробормотал Мирр. – Но мне доложили…
Он встал (в третий уже раз), вышел из-за стола, открыл дверь и гаркнул:
– Пулибий, кишки твои на изгородь! Пригласи ко мне тессерария Клодия! Поторопись!
Инспектор, конечно же, был из армейских. По всему видно было, что он человек ученый. Однако категоричность обращений к невидимому Пулибию выдавала армейскую закваску.
По коридору прошумели тяжелые шаги, вошел здоровяк в вылинявшей тунике. Он, не глядя на Севелу, кивнул инспектору и вопросительно замер.
Мирр шагнул вплотную к здоровяку и что-то шепнул ему на ухо.
– Я докладывал, – проворчал здоровяк. – Тебя просили обратить внимание на мотивацию.
– Да я, кишки на изгородь, не знаю ручателя! У меня же отчет, Клодий! – с сердцем сказал Мирр. – Мне сейчас не до мотиваций! Ручательство. Не квартальный же, в самом деле! Юноша ничего не понимает, ему дали повестку…
Здоровяк наклонился к уху инспектора.
– Ты шутишь? – ошеломленно сказал Мирр. – Что ему делать в этой дыре?
– Да он родился здесь, – прогудел здоровяк. – Семья живет здесь, отец, сестры. Позавчера приходил.
– Это меняет дело… Это серьезно, Клодий. Кстати, я нашел твои весенние списки. Да, ты меня удивил, кишки на изгородь! Это персона! Ну, раз он ручается, то и я отнесусь со всем вниманием.
Здоровяк кивнул, развернулся и ушел.
– Что-нибудь прояснилось, адон инспектор? – осторожно спросил Севела.
– Да, прояснилось. У вас серьезный ручатель.
– Простите?
– Опять «простите». Нет, он невозможен! – простонал Мирр.
Он вернулся к столу.
– Скажите, Малук, вы ведь служите у отца, верно?
– Да.
– А ваш старший брат?
– Рафаил – хирург.
– У него есть пациентура?
– Нет, – Севела покачал головой. – У него было место в городском госпитале. Потом отец помог ему купить кабинет в Северном квартале. Но пациентуру брат не сложил.
– А вы дружны с братом?
– Да, очень дружен, – сказал Севела. И добавил: – Мой брат увлечен драматургией. Он хочет писать пьесы. Он уехал в Байю и учится в классе одного известного театроведа. Кажется, Лициния.
– А с отцом ваш брат ладит?
– Вы же понимаете, адон Мирр, наш отец, рав Иегуда, не может быть доволен выбором брата, – сказал Севела, стараясь правильно подбирать слова. – Отец всю жизнь положил на то, чтобы семейный торговый дом процветал. Он хотел, чтобы мы с Рафаилом были ему помощниками. На наше обучение отец денег не жалел. Я получил диплому в Яффе. Рафаил стал врачом. В планах отца нашлось бы место и врачу.
– Да, понимаю, – торопливо сказал Мирр. – А ваш брат подался в сочинение пьес. Никакому отцу не понравится такое… Не спросите меня, зачем я вас пригласил?
– Я посоветовался с другом, – ровно сказал Севела. – Мой друг полагает, что Внутреннюю службу может интересовать