Она пересекла комнату, вынула из ящика стола записную книжку в красном кожаном переплете и положила на стол перед тетушками.
Тетя Виола наморщила носик:
– Дорогая, я думала, что ты после знакомства с мистером Чиллтоном перестала делать свои заметки.
– Да, Чиллтон поистине добрый и ответственный джентльмен, и я… мне повезло познакомиться с ним, – торопливо залепетала Мередит, шокированная тем, что тетушки настолько недооценивали ее преданность идее. – Но моя недавняя удача не умаляет необходимости предупредить других юных леди о том, какую опасность могут представлять лондонские распутники и повесы. Вы ведь не забыли, что со мной сотворил лорд Померой? – Это имя заставило ее задрожать, почувствовать себя уязвимой, слабой. Как же она ненавидела этого человека и тот ужасный миг своего прошлого, который оказался для нее роковым!
– Нет, дорогая, мы не забыли. Мы с Виолой знаем, что сосредоточенность на этом «Руководстве» помогла тебе преодолеть времена, полные боли и отчаянья.
Затем ее тетушки обменялись «взглядом». Мередит ненавидела «взгляд» даже больше, чем чувствовать себя слабой. Поскольку это был тот же полный жалости взгляд, которым общество встречало ее всякий раз, когда она набиралась мужества выйти из дома. И это была еще одна причина, по которой она должна была закончить свое «Руководство». Ведь если она сумеет избавить хоть одну женщину от такой жалости, от осуждения, то все ее скандальные исследования окупят себя с лихвой.
Тетушка Летиция поднялась и взяла со стола ее книгу.
– Но теперь ты счастлива, дорогая. Тобой заинтересовался самый респектабельный из коммерсантов. – Тетушка открыла книгу и прочитала густо исписанную титульную страницу. – И все же ты продолжаешь свое исследование для «Руководства для леди по распутникам».
– Продолжаю. – Мередит пригвоздила тетушку к месту самым серьезным из своих взглядов. – Разве вы не понимаете? Я должна продолжить свои расследования. После почти трех лет тяжелой работы мое «Руководство» практически закончено. Осталось провести эксперимент с лордом Лэнсингом, самым известным повесой, в качестве субъекта – и я завершу книгу до конца этого сезона.
Императив второй
Несмотря на кажущуюся внимательность, распутник всегда ставит на первое место лишь себя и свои потребности.
– Юпитер, Лэнсинг, что, черт возьми, с тобой приключилось?
Александр моргнул и взглянул на долговязого посетителя, который стоял в сумерках фойе городской резиденции Лэнсингов на Гросвенор-сквер, потягивая бренди.
А, Джорджи Чемберз… или, точнее, лорд Риддл, раз уж его дядюшка почил на прошлый Михайлов день, сделав племянника виконтом. Чертовски сложно запомнить изменение его статуса. Слишком быстро все менялось в последние дни.
– Джорджи, бесполезный ты чурбан, с чего это ты пьешь здесь мой бренди? Кредиторы снова устроили засаду у твоих дверей? – Несмотря на положение в обществе, для Александра он всегда будет просто Джорджи, близким