Аппетита у губернатора не было, и он взорвался:
– Я не потерплю, чтобы ты лезла в мои дела! Собирай чемоданы!
– Харо, ты выгоняешь меня из собственного дома? – ахнула Лионелла.
– Это не твой дом, а моя резиденция, она принадлежит государству!
– Я имею право здесь жить! Не меня, а тебя, развратника, надо отсюда гнать! Никуда я не поеду, хоть лопни!
Губернатор спохватился, что стоило бы выдворить из комнаты Илси, но девчонка сама встала и вышла, прикрыв за собой дверь. Ему хотелось ударить сестру, и та, словно угадав, о чем он думает, добавила:
– Только посмей – я завтра же устрою пресс-конференцию! Губернатор психованный, какой ты пример людям подаешь! Зато меня все уважают, потому что я умею себя вести, даже голоса никогда не повышала, а ты меня за это растерзать готов!
– Я на ней женюсь, – процедил губернатор. – Не смей больше выгонять на улицу мою невесту!
– Женишься? На этой?.. – Глаза Лионеллы округлились от внезапного страха.
– Да!
Именно так он и сделает. Обломает Карен, приструнит Лионеллу… Харо Костангериос – единственный и полновластный хозяин Чантеомы, его слово – закон. Если кто-то думает иначе, пусть пеняет на себя.
Бросив сумку с элангом и водолазным костюмом на заднее сиденье, Норберт сел за руль, захлопнул дверцу. Закат догорел, в небе висели три серебряные луны – одна низко, над крышами, две повыше.
– Нам нельзя проезжать мимо «Бескана», – напомнил Гестен.
– Понял.
На улицах мигали разноцветные вывески, вдоль тротуаров стояли фонарные столбы, снизу доверху облепленные слепяще-белыми шарами. Многоэтажные здания в их свете казались таинственными и лишенными объема – плоские подобия домов, за которыми скрывается темный мир, нисколько не похожий на дневную Венеду. Норберт был неопытным водителем, а потому соблюдал все правила и не лихачил. Несмотря на это, его пассажир нервничал.
– Проверьте, нет ли за нами слежки.
Как это делается, Норберт не знал. Попетляв по улицам, наугад заявил:
– Нету.
– Хорошо… – Гестен немного расслабился.
– А кто может за нами следить?
– Другие туристы. Среди них есть коллекционеры… Или те, кто работает на коллекционеров, собирающих предметы старины. Моя семейная реликвия – как раз такой предмет. Чтобы ее заполучить, они ни перед чем не остановятся. Видите ли, один из моих далеких предков служил императору… Я узнал принадлежавшую ему коробку на фотографии в рекламном проспекте и специально прилетел за ней на Валену. В действительности она ни для кого, кроме меня, никакой ценности не представляет – так, пустяковая вещица… Но для меня это память о предках, понимаете? Коллекционеры тоже могут заинтересоваться, и меня это очень беспокоит.
– Я не гарантирую, что найду ее под водой.
– Найдете.
Сделав крюк, чтобы миновать «Бескан», Норберт заехал в тупик, из которого пришлось выбираться