– Пожалуй, этому можно найти элементарное объяснение: они видят мир через призму собственного эго. То есть, судят по себе; если ты, скажем, красив и изменяешь своей жене или любовнице благодаря своей внешности, неотразимости, то, значит, и красивая жена будет пользоваться бешеным успехом у мужчин и, естественно, будет тебе изменять. Поэтому ради спокойствия они выбирают дурнушек…
– ты хочешь сказать, что Полина была дурнушкой?!
– Нет, конечно… Она была уродиной, но потрясающей уродиной, шикарной… Но ее, как ни странно, не портили широко поставленные глаза и большой, как у лягушки, рот…
– Прекрати! Я не могу тебя слушать… Ты, наверно, забыла, что эта самая Полина лежит сейчас в морге… – Наталия схватилась за сигарету: она всегда взрывалась, когда чувствовала, что планка сариного цинизма превосходит допустимый уровень. А этот самый уровень она чувствовала инстинктивно, до боли в сердце.
– Прости. Но я просто стараюсь быть объективной.
– Неправда, ты позавидовала Полине в тот вечер, когда увидела его в обществе этого роскошного, как ты говоришь «породистого», мужика. А ведь она действительно в то время переживала свои самые счастливые минуты. Она собиралась за него замуж…
– Но почему-то убила… Значит, было за что.
– Я тоже так думаю… Не иначе, как он ей что-то сказал… Или, но это уже из категории абсурда, на крышу поднялся кто-то третий… Ну да чего гадать… Надо действовать… Ты мне лучше расскажи про мазь…
– Флоретин, как сказал Фиалковский, мазь, способствующая заживлению ран.
– Огнестрельных? – сорвалось с языка Наталии.
– Просто ран. Я не специалист. Ты просила, я узнала и приехала к тебе, чтобы это сказать. Но мазь очень дорогая, ей пользуются в основном в военных госпиталях, правильно, для скорейшего заживления огнестрельных и резанных ран, и после операций…
«Военные госпиталя… Огнестрельные раны… Значит, Гуров смазывал этой мазью свою рану… Ну и что дальше?..»
Глава 4
НОЧНОЙ ЗВОНОК С БАХМЕТЬЕВСКОЙ
Главное – вовремя вернуться домой. До мужа.
Вера стояла в парке возле условленной скамейки и старалась незаметно посматривать по сторонам. Мысли ее в голове спутались, как нити разных клубков, и в конечном итоге завязались в тугой узел противоречий. Если бы ей неделю тому назад кто-нибудь сказал о том, что к ней подойдет этот мужчина, она бы горько усмехнулась: и возраст не тот, и внешность, да и прикид. Но он подошел, оценил ее редкую красоту («русскую красоту», как говорил ее муж), ее длинную русую косу, ладную женственную фигуру и новое итальянское шелковое платье. Подошел и сказал такое, от чего она моментально покраснела и чуть было не закрыла лицо руками. Муж не говорил ей такие вещи никогда в жизни, он был еще более закомплексованным, чем она. Особенно в таких вещах…
А ведь ей уже тридцать пять и возраст берет свое. Вернее, не может