Тун. Рождение шамана. Леонид Ерёмин

Они почти окружили Доку, отступить можно было только вверх, к вершине горы. Он, напрягая последние силы, кинулся бежать по склону. Доку пока спасало только то, что он передвигался чуть быстрей червей. Но врагов было слишком много, желтым ковром они заполнили все пространство оврага. Как умелые охотники загоняют испуганного оленя, так и черви пресекали любую его попытку вырваться из окружения. Тяжело дыша, Дока подошел к вершине горы и увидел, что с обратной стороны она на десятки метров вниз обрывается отвесной скалой. Деваться было некуда, еще пара минут, и все. «Глупо жил и глупо умер!» – мелькнула в голове мысль, а глаза уже отыскивали камень поувесистей, все же хотелось забрать с собой напоследок хотя бы парочку тварей. Дока наклонился над камнем, но ухватить его никак не получалось, все тело превратилось в один почерневший сгусток боли. Напрягая волю, непослушными руками, он зацепил камень и повернулся, чтобы лицом встретить врагов в последней битве. Но подломилась омертвевшая нога и Дока, не выпуская камня, полетел вниз со скалы. Мгновения полета и последовавший за ним страшный удар, Дока не почувствовал – он потерял сознание. Его тело пару раз задело каменные уступы, потом с глухим стуком врезалось в крутой склон и покатилось по нему, остановившись буквально в сантиметрах от края лежащей внизу красной каменной глыбы.

      Он остался жив. Дока понял это, когда удалось сквозь кровавую пелену разглядеть червей, желтыми струйками, спускающихся вниз по трещинам скалы. Тела он не чувствовал, желания жить тоже не было. Но все же какая-то природная сила, какая-то звериная упрямость, подняла его, развернула к лежащей рядом глыбе и тут же покинула. Устоять на сломанных ногах не получилось и Дока рухнул, с размаху ударившись лицом о шершавую поверхность камня.

      Вокруг раскинулось небольшое море желтых червей, они заполнили весь склон, на котором лежала глыба, но на сам камень ни один червяк даже не попытался влезть. В полной тишине сновали упругие тела, не решаясь преодолеть незримую границу, близ которой они теряли желтый цвет, становясь почти белыми.

      Глава 3

      Смотрю на него и не вижу:

      называю его глубочайшим.

      Вслушиваюсь в него и не слышу:

      называю его тишайшим

      На солнце жить и не сгореть человеку невозможно, это Дока знал твердо, но также он знал, что ему сейчас лежать на солнце очень приятно. Сияющая золотая поверхность убрала боль и наполнила силой. Теплый ветерок ерошил волосы, Дока лежал с закрытыми глазами, но, как ему казалось, все видел, слышал и чувствовал. Поэтому шепот у него в голове прозвучал подобно грому, больно ударив по обнаженным нервам: «Оживи их! Оживи помощников! Отправляйся к Трехглазому – он поможет, научит, объяснит!».

      Дока открыл глаза, рывком сел и огляделся. Занималось утро. Он сидел в центре большой каменной плиты, сплошь покрытой изображениями кругов, спиралей