Всё это только одно мгновение, один штрих в пространстве, но это мгновение и этот штрих никогда не кончаются и не могут кончиться, потому что не ведают – что такое конец. Здесь нет и не может быть никаких циферблатов, никаких двенадцати часов, никаких перекрещённых латинских букв – и вообще – никаких букв и цифр. А что же здесь есть? Или кто?
Тогда представился мне человек, юноша, почти мальчик, живущий на нашей планете давным-давно. И его мама представилась. Будто бы кочуют они уже много веков из города в город, и всегда оказывается почему-то, что живут они на шестом этаже в какой-нибудь пятиэтажке. Причём мама ничего не замечает.
А дальше начиналась история мальчика – как он здесь появился и для чего, и какие с ним приключаются вещи.
Стало мне, например, ясно, что он может делать некоторые чудеса – но не всякие, и вообще – с его точки зрения никакие это не чудеса.
…Стекло передо мной запотело от моего дыхания. По зелёной двери медленно ползла маленькая божья коровка. Было поздно. Около двенадцати часов. Поезд шёл в чистом поле – даже огней никаких теперь не было видно. Стало холодней. Сильно дуло по полу. По стеклу всё сыпал и сыпал дождь. Поезд набирал ход, и капли, падающие на стекло, превращались в длинные, тонкие, размазанные полосы.
Глава третья. Развилка
Витька махал мне рукой с платформы. То есть, это я только через пару секунд понял, что Витька. А сначала я увидел незнакомого человека, одетого элегантно – и – мне показалось – дорого.
Ну, действительно – как мне ещё могло показаться? Светлые кремовые брюки без «стрелок» – потому что им не нужны были «стрелки», настолько они были «в обтяг», слишком светлый и какой-то подчёркнуто иностранный пиджак и слишком тёмная рубашка под пиджаком – и воротничок у рубашки СЛИШКОМ короткий, я и не знал, что такие бывают на свете, а ботинки – на толстенной подошве – эти точно были с другого материка, с того самого, где раньше бизонов было видимо-невидимо, а теперь вот таких ботинок – хоть завались, и может быть одно связано с другим?
В довершение всего на нём были фирменные очки-«капли», которые в нашем родном городе ещё только входили в моду.
– Привет, – сказал он, когда я оказался на платформе рядом с ним, – чего ты так странно смотришь?
– Привет, – сказал я, – так ведь предупреждать же надо…
– Ты насчёт прикида? – он небрежно махнул рукой: – не обращай внимания. Это спецодежда.
– В каком смысле?
– В обыкновенном. Посмотри вокруг.
Я