– Чего тебе?
Он тут же присел на корточки, быстро заговорил:
– Слушай, д… друг, ты ведь из Питера?
Я пожал плечами:
– Учился там. А чего?
– Ты на концерте был?.. Помнишь, концерт был… «Алисы»? В «Юбилейном», а? Я тебя видел…
– Ну. И чего? – Мне не хотелось ничего вспоминать.
– Друг, ты, это, ты скажи, чтоб не стреляли. А? Я у вас… за вас, короче… Скажи… Помоги, друг, а?
– Не знаю, – сказал я. – Сейчас капитан придет, разберется. Жди пока.
Он ушел к своим. Я закурил.
Пленные посматривали на сигарету, но попросить не решались. Да я бы и своему не дал – с куревом нынче снова напряги.
Пришел капитан Пикшеев. Он в выцветшем камуфляже, с рацией на боку, в высоких ботинках старого образца. Я встал ему навстречу.
– Ну как, Сенчин, подготовил? – спросил капитан.
– Так точно. Трупы укладывать?
– Первый раз, что ли? Давай быстренько!
Я крикнул пленным:
– Складывай этих давай.
Они принялись таскать убитых в могилу.
– Место экономим, плотнее, – говорил я время от времени.
Закончили. Капитан посмотрел в яму, поцокал языком раздумчиво.
– Давай теперь раненых.
Я поставил автомат на одиночные выстрелы, передернул затвор… Один из пленных переворачивал лежащих лицом в землю, а я стрелял. Стрелял в затылок, чуть выше шеи. Умирали тихо. Всех спрятали в яму.
Капитан снова посмотрел туда и сказал:
– Хреново выкопали, жлобы. Поверх лежать будут.
Трогая теплое дуло своего АК, я ответил:
– Да привалим землей потолще, ничего. Пусть бугор будет.
Капитан поморщился, потянул время. Потом велел:
– Ну, теперь этих… – И вздохнул. – Что-то тяжело сегодня… Давление, что ли.
Солнце уходило за поросшую ельником и сосняком ближайшую с запада сопку. С озера потянуло свежестью. Очень хотелось есть.
– Пора, пора, товарищ капитан, – сказал я. – Только один момент. – Понизил голос. – Вот тот, с черными волосами который, с краю, он к нам просится.
Капитан Пикшеев посмотрел, поразмышлял, как всегда, и махнул рукой:
– А, еще возиться с ним… Всех – так уж всех.
– Ясно. – Я пошел к пленным: – Давай, братва, вставай на край.
Они повиновались неторопливо и молча. До этого сидели на земле и о чем-то перешептывались. Теперь кто-то крупно дрожал, кто-то надевал штаны.
Наши парни стекались сюда же, готовили автоматы.
Вдруг из числа пленных выступил невысокий коренастый мужчинка в промасленной, заношенной пидорке с новенькой, яркой трехцветной кокардой и в застегнутом на все пуговицы камуфляже.
Он заговорил сильным, но подрагивающим голосом:
– Товарищ капитан, может, не надо этого… по-человечески. Одно дело – в бою этом дурацком, а так… Ведь на одном же языке говорим, все ведь… россияне. Зачем так?.. Потом же… товарищ капитан…
–