Девушка, конечно же, уже догадалась, что у меня что-то случилось, и голос у нее был встревоженный. За время нашей дружбы у меня выработалась привычка делиться с ней всем, что накопилось на душе, поэтому я тут же выложил ей краткую версию вчерашних событий, особо не рассчитывая ни на какую помощь. Да и чем, спрашивается, она могла помочь, находясь так далеко от меня? Но Соколова не была бы Соколовой, если бы за две минуты не решила все мои трудности. Быстро расписав мне, как моя невестушка поведет себя, в случае если я приду к ней в гости и в случае если уеду не попрощавшись, она захотела сама поговорить с Маринэ по телефону и «все ей объяснить» (интересно, «все» — это что?). Мне было как-то неловко и стыдно позволять девушке решать за меня мои проблемы, но разум подсказывал, что в данный момент Маринэ не станет меня слушать, а вот Олю она выслушает и, может быть, даже задумается над ее словами.
Так и получилось, что через два часа я стоял у дома невесты, почти не представляя, что я тут делаю и морально готовясь к неприятному разговору. Дверь мне открыла экономка Шагировых. Она попросила меня подождать в гостиной, пообещав, что девушка сейчас ко мне выйдет. Я уж было подумал, что не все так плохо, как мне показалось вчера. Но спустя пять минут женщина вернулась одна и, разведя руками, сообщала, что Маринэ нездоровится, и она не желает выходить из своей комнаты. Я сразу понял, что это лишь элементарная отмазка, чтобы от меня избавиться и сказал экономке, задействовав свое обаяние и опыт общения с женским полом:
— Пожалуйста, проводите меня к ее комнате, я просто кое-что передам ей на словах, даже заходить не буду, и сразу уйду.
Женщина не заподозрила ничего плохого, добродушно улыбнулась мне и провела куда нужно, после чего удалилась. Я вежливо постучал в указанную дверь. Оттуда донесся раздраженный голос моей невесты:
— Я же просила меня не беспокоить! Я же сказала, что не хочу никого видеть! Что тут не понятного?!
— Маринэ, это Адам — пресек я поток ее ругательств. За дверью сразу установилась гробовая тишина — Слушай, я знаю, что ты не хочешь меня видеть, но нам все равно надо поговорить.
— Э-э-э, Адам, а давай в другой раз — послышался испуганный голосок девушки — я сейчас что-то плохо себя чувствую.
— Нет, сейчас. Завтра я уеду и потом возможности может больше не представиться… Послушай, я знаю, что напугал тебя вчера. Мне жаль, что так получилось. Но я сделал то, что должен был — эти отморозки все равно не дали бы нам пройти спокойно. Мне раньше рассказывали, что в гневе я бываю страшен и никто, кроме Ольги, не рискует со