Ветрова рухнула на пол, потянув за собою скатерть. Загремели чашки, бутылка опрокинулась и покатилась по столу. Старшинов вцепился в край ускользающей ткани, потянул на себя, потом вскочил и подхватил бутылку. Несколько секунд он стоял, нелепо раскорячившись над столом с бутылкой в руке, и вновь слышал, как рвется за окном небо, шумит дождь, сигналит чья-то машина.
– Вот это да, – пробормотал участковый и спохватился. – Женя! Евгения!.. А, черт!!!
Он перенес женщину на диван, прижал артерию на шее. Пульс был частый и слабый, кожа – влажная. Участковый легонько похлопал Ветрову по щекам. Безрезультатно. Хотел принести воды, но передумал. Цапнул со стола бутылку, сорвал пробку и попытался влить изрядную порцию в вялый рот. Синюшные веки сразу затрепетали, женщина открыла глаза и закашлялась. Взгляд прояснился, она приподнялась и села, массируя виски и виновато глядя на Старшинова. Тот только покрутил головой.
– Это что, всегда так? – спросил участковый, переводя дух. – Э-э-э, ничего, что я спросил?
– Нет, не всегда… Ничего. Все хорошо…
Она слабо улыбнулась. Щеки чуть порозовели.
– Вы мне верите?
Он пожал плечами. Посмотрел на женщину, чуть наклонил бутылку.
– Вы позволите?
– Сделайте одолжение. Можете курить, если хотите.
Старшинов вернулся к столу и выпил две рюмки подряд. Вышел в коридор, шаркая шлепанцами, вернулся с влажной, но, к счастью, не промокшей насквозь пачкой сигарет. Закурил и уселся на стул, лицом к Ветровой. Кажется, она приходила в себя. Сумерки наползли в комнату через окно. Дождь утих, гроза отдалилась, стал слышен шелест листьев и перестук ветвей.
– Я не знаю, – сказал участковый, – верю вам или нет. Вы либо серьезно больны, либо действительно чего-то такое можете, но… это вам явно не на пользу.
Евгения поднялась, достала из шкафа пепельницу и закурила сама из его пачки, села рядом, почти касаясь своими коленями его.
– Это ведь не самое страшное, – сказала она, неопределенно поведя рукой.
Участковый вопросительно приподнял бровь.
– Я хочу сказать, что обычно я не отключаюсь во время сеансов. Как у вас. Часть сознания сохраняется в том уголке меня, которое здесь и сейчас. Впервые погружение было таким полным и затягивающим, что мой организм себя не контролировал…
Старшинов поперхнулся дымом, закашлялся.
– То есть…
– Да, вы правильно поняли. Уж простите за интимную подробность…
Капитан оценил откровенность. Вряд ли она хотела его шокировать или явно поиздеваться. Для этого она была слишком опустошена, ослаблена. Эмоционально и физически. Он ее разозлил,