Наконец неряшливый светловолосый мужчина (кажется, его звали Ален), собирая карты, чтобы перетасовать и раздать их снова, поймал взгляд Келси и заметил:
– Тебе срочно надо научиться делать непроницаемое лицо.
– Это точно, – согласился Ловкач. – Каждая твоя мысль написана у тебя на лбу.
Келси глотнула еще медовухи.
– Карлин говорит, мое лицо – как открытая книга.
– Что ж, с этим надо что-то делать, и побыстрее. Если вдруг мы решим тебя не убивать, ты окажешься в настоящем гадючнике. Честность сослужит тебе там плохую службу.
От небрежного замечания об ее убийстве у Келси сжался желудок, но она попыталась придать своему лицу нейтральное выражение.
– Уже лучше, – заметил Ловкач.
– Почему бы вам уже не решить наконец, собираетесь вы меня убивать или нет, и не покончить с этим?
– Поспешные решения ни к чему хорошему не приводят.
– Может, мне пройти какое-нибудь испытание? – язвительно предложила она.
– Испытание! – Ловкач еще шире расплылся в улыбке, а в его черных глазах заплясали озорные огоньки. – Любопытная идея.
– А мы так хорошо играли, – проворчал Хоуэлл. На его правой руке был широкий, болезненного вида шрам – по видимости, от ожога. Разумеется, он хотел продолжить игру – он выигрывал чаще других, даже с самыми плохими картами.
– Теперь поиграем в другую игру, – объявил Ловкач, не слишком учтиво спихнув Келси со скамейки. – Будешь держать экзамен, девочка. Встань вон туда.
– Я слишком много выпила, чтобы сдавать экзамены.
– Твои проблемы.
Келси бросила на него сердитый взгляд, но отошла от скамьи, заметив с некоторым изумлением, что нетвердо держится на ногах. Пятеро мужчин уселись спиной к столу, наблюдая за ней. Ален, собиравшийся раздавать карты, последний раз перетасовал колоду и убрал ее в карман неуловимо быстрым движением.
Ловкач склонился вперед, опершись подбородком на руки, и внимательно смотрел на нее.
– Что ты будешь делать, если в самом деле станешь королевой?
– В смысле, что я буду делать?
– Есть у тебя какие-нибудь политические соображения?
Голос Ловкача звучал мягко, но глаза смотрели строго. За этим вопросом Келси почуяла бесконечное и убийственное терпение, странным образом сочетающееся с отчаянным желанием услышать ответ. Вот уж действительно, испытание. Она инстинктивно понимала, что если ответит неправильно, то на этом разговор будет окончен.
Келси