Папенька отстал от нас. Он единственный из нас троих, кто не получил должного удовольствия от скачки. Мэтр Ламбер ворчал и досадовал на нашу молодость.
– Ах, папенька, вы так говорите, словно сами не были молоды, – упрекнула я его с улыбкой.
– В том-то и дело, дитя, был! – ответил папенька. – А теперь мои кости не готовы трястись в седле, им привычней, когда я сижу в удобном кресле.
А вечером нас ждал обещанный театр. С той лишь разницей, что актерами были мы сами. Это оказалось так увлекательно! Графиня подобрала любопытную сценку, где нашлись роли ей, Онорату и мне. Папенька с матушкой наслаждались действием «из зала». Сначала мы закрылись втроем и репетировали. Хитрая женщина взяла на себя роль богини, а нам достались роли двух влюбленных, которые поссорились, а богиня вновь свела их вместе и повенчала. Я ужасно смущалась вначале. Но потом графиня уговорила меня, что это всего лишь роль, и я с неожиданной легкостью увлеклась игрой.
Горничная принесла венок, который мне надели на голову. Графа замотали в ткань на манер древних мужских одежд. Так же облачилась и его матушка, надев еще на голову богатую диадему.
– У вас отлично получается, Ада, – подбодрил меня Онорат.
– Я ужасно волнуюсь, – призналась я.
– Я рядом и всегда помогу вам, – шепнул мужчина, целуя мне руку.
Смутившись, я потупилась, но руку не отняла. Так мы и вышли на импровизированную сцену. Занавес, устроенный из штор, снятых в гостиной, открыли, и сценка началась. Было заметно, что такие домашние представления для молодого графа и его матери не новы, они держались уверенно. Я же сначала стеснялась и говорила тихо, особенно теряясь, когда наши с Оноратом руки встречались. Но и я все-таки сумела расслабиться, видя улыбки родителей, и в конце, когда мы с графом стояли на коленях перед богиней, лицом друг к другу, и наши пальцы сплелись, я даже не опустила глаз. Это было сродни волшебству, в которое я погрузилась. И когда лицо Онората стало неожиданно близко, я даже не отпрянула. Но громкий крик матушки «Браво!» привел меня в чувство.
Я сразу смутилась – и волшебство закончилось. Но до того момента, пока мы не разошлись по спальням, еще долго обсуждали нашу сценку и хвалили больше всего меня. Под впечатлением от увиденного матушка села за рояль и исполнила несколько лирических романсов. Голос у мадам Ламбер был дивным, у меня так красиво петь не получалось, что являлось причиной некоторой зависти.
– Дульчина, да вы просто чудесно поете! – воскликнула графиня, вставая рядом с инструментом. – Споемте дуэтом.
У графини Набарро оказался приятный, низкий, хорошо поставленный голос. Заслушавшись, я упустила момент, когда граф оказался совсем рядом, и очнулась только тогда, когда он начал целовать мои пальцы, пользуясь тем, что нас никто не видит.
– Онорат, – прошептала я, освобождая руку из захвата, – что вы? Нас же могут увидеть.
– Простите, –