target="_blank" rel="nofollow" href="#n62" type="note">[62]. Видимо, полученные от «великого человека» книги помогли: в воспоминаниях Людмила Павличенко пишет, что нередко говорила в поездке на английском
[63] (об этом умолчали все корреспонденты, и западные, и советские!). Никак не обойтись без английского ей было и при близком общении с первой американской леди. В воспоминаниях Павличенко рассказывает о том, как свалилась в воду, катаясь на лодке по пруду в поместье Рузвельтов, куда делегацию пригласили в знак особого расположения. Пригласив ее к себе в спальню, Элеонора Рузвельт собственноручно обрезала и подшила для нее свою пижаму, пока Павличенко принимала душ и сушила одежду (почему-то Людмиле не во что было переодеться), и сам президент, приехавший в инвалидном кресле на половину дома жены, так как та опаздывала к обеду, нашел двух женщин за непринужденной беседой. При виде его русская снайпер вскочила, придерживая на бедрах полотенце, и выпалила: «Прошу прощения, господин Рузвельт!»
[64] Стоит ли говорить, что по возвращении знаменитая снайпер снова оказалась – на этот раз уже одна – в кабинете Сталина? Приглашена она была как человек, знакомый с четой Рузвельт («Расскажите, что они за люди…» – попросил Людмилу Верховный главнокомандующий, сделав глубокую затяжку)
[65]. Когда в конце разговора Людмила Павличенко попросилась снова на передовую, вождь взял карандаш и произвел на бумаге вычисления, показав снайперу, что, оставшись в тылу и обучая новых бойцов, она принесет своей стране намного больше пользы.
После войны Людмила Павличенко окончила Киевский университет, но историком не стала. Не стала и инструктором стрелкового дела. Работала в Главном штабе ВМФ, затем – в Комитете ветеранов войны, не показав себя с какой-либо выдающейся стороны. Она непрерывно курила и, поговаривали, пила [66].
Приходя в гости к подруге, Людмила Михайловна иногда рассказывала ее сыну-школьнику истории о войне, в том числе одну, неизменно его ужасавшую. Устраивая себе снайперскую позицию, где она могла бы хорошо замаскироваться, снайпер Павличенко иногда ползала по полю боя и стаскивала в кучу трупы, затем устраивалась за ними. Иногда чья-то мертвая рука сползала ей на лицо, и Павличенко поправляла ее [67]. Стоит ли комментировать?
Все архивы Приморской армии, где служила Людмила Павличенко, погибли вместе с армией. Никаких документов, подтверждавших счет Павличенко или то, что она числилась в полку снайпером, не сохранилось. Все, что мы знаем о ней, известно с ее собственных слов, и истории эти полны противоречий.
Можно было бы анализировать и другие рассказы самой известной советской женщины-снайпера, но лучше рассказать о других снайперах. О тех, которые значатся в документах своих дивизий, в списках с цифрами напротив их фамилий: единицами, реже двойками. О тех, кто не ходил на нейтральную полосу, не лазил на деревья, не совершал рейдов во вражеский тыл. Кто, заняв свое место в траншее у амбразуры перед рассветом, часами через бинокли и прицелы всматривался слезящимися
