– Да, я слышал. – Он нахмурился. – Придется возмещать убытки семейке этого мерзавца. А еще придется заверить кардиналов наших общих судов в курии, что мой сын не собирается убивать недовольных направо и налево. Ничего себе тарарам в день моего избрания! Святые угодники, Хуан слишком часто хватается за меч! Не мог он просто прогнать этого бездельника?
– Он защищал нас. – По иронии судьбы мне приходилось выгораживать брата, которого я вовсе не любила. – Этот бездельник оскорбил нашу семью. И уже собирался вытащить нож.
– С ножом против меча у него не было шансов. А оскорбления – всего лишь слова. Мы не можем убивать людей за то, что они нас оскорбляют. – Он сухо рассмеялся. – Если бы за оскорбления убивали, то в этой стране не осталось бы ни одного человека благородных кровей. Большинство из них так или иначе порочили нас в свое время. – Папочка вздохнул. – Но самое главное, ничего серьезного не произошло. Ничего такого, что нельзя было бы уладить двумя-тремя сотнями дукатов.
Я вдруг вспомнила, повернулась и подтолкнула вперед младшего брата:
– Папочка, тут Джоффре. Он весь вечер ждал тебя.
Мой брат поклонился с мучительным тщанием, а на лице отца появилось недовольное выражение.
– Разве тебе давно не пора спать?
– Да, дядя Родриго. – Улыбка сошла с лица Джоффре. – Но Лукреция… Она сказала, мы можем погулять по саду до твоего прихода, а я… я хотел…
– Да? Что ты хотел? Перестань мямлить и говори.
– Я хотел поздравить тебя! – выпалил Джоффре. – А еще хотел спросить, нельзя ли мне теперь жить с Лукрецией. Я очень скучаю по ней, а она говорит, что будет рада обо мне заботиться.
Отец кинул на меня пронзительный взгляд:
– Ты ему это говорила?
– Да. – Я нахмурилась, не понимая, что вызвало его недовольство. – Мы теперь редко видимся, и я подумала, если у меня будет собственное палаццо, то там хватит места…
– Ты неправильно подумала. – Он снова перевел взгляд на Джоффре. – Забудь об этом. Ты еще слишком мал, чтобы покинуть дом матери. Ваноцца этого не допустит. А кроме того, у Лукреции скоро появятся собственные важные обязанности.
Он поднял правую руку, подчеркивая значимость своих слов. В свете факела сверкнул массивный золотой перстень на его среднем пальце, с перекрещенными папскими ключами[21]. Я знала, что когда умирает очередной римский папа, его личное кольцо разламывают и для преемника отливают новое. Папочка, вероятно, был настолько уверен в своем избрании, что приказал изготовить себе кольцо еще до голосования.
Он протянул руку Джоффре, чтобы мальчик поцеловал кольцо.
– А теперь беги к Ваноцце и скажи, чтобы отвезла тебя домой. На улицах небезопасно, и я не хочу новых происшествий.
Джоффре посмотрел на меня несчастным взглядом, потом поклонился еще раз – теперь с меньшим тщанием. Он побежал в палаццо, и по его шаткой походке было видно, что он отчаянно пытается сдержать рыдания.
– Должен тебя