Полина закивала. Еще бы, конечно, чего уж тут не понять?
– И ты решила, – догадалась она, – что от ревности он сам сделает первый шаг?
Подружка кивнула и с надеждой взглянула на нее:
– А ты как думаешь?
Полина пожала плечом, словно бы размышляя:
– А что, почему бы и нет? Очень даже может быть. Ревность, она хорошо мужиков подстегивает. Можно попробовать. Только ж надо сделать так, чтобы он понял, куда ты идешь, и зачем.
Катерина кокетливо улыбнулась:
– Естественно! Обижаешь, подруга, сама знаю.
У выхода из Эспланады толпились люди. Чужих здесь практически не было – чего там, чай, не звезды эстрады, не мировые знаменитости, всего-навсего ансамбль песни и пляски, пусть даже и весьма именитый. Были здесь музыканты, танцоры, хористы, поджидали своих же, курили, о чем-то спорили. Лишь один человек не вписывался в общую картину. Невысокий, смуглый, с красивой проседью сквозь смоляные волнистые волосы. Гастролирующая публика его почти не замечала, вернее, попросту не обращала на чужака внимания. Только Андрей Семынин, недовольно поигрывая желваками, с подозрением буравил взглядом коренастую фигуру в шикарном льняном костюме не то от Армани, не то от Гуччи, не то еще от какого знаменитого дизайнера.
Полина с Катериной вышли вместе. Первая тут же направилась к друзьям: Максу Журавлеву, Андрею, Женьке Кирееву да Ирочке Бекетовой. Катя же царственной павой подплыла к чужаку, приветливо ему улыбнулась и, взяв поклонника под руку, повела в сторону сверкающей зазывными огнями шикарных бутиков и ресторанов Раффлз-авеню.
Семынин с плохо скрытой тревогой смотрел вслед удаляющейся парочке, а Женька простодушно поинтересовался:
– Куда это она?
– А сам не догадываешься? – вопросом ответила Полина. – Поклонник пригласил отужинать, чем Бог послал.
Ирочка хихикнула:
– Ой, это тот, который?…
Полина прервала:
– Он самый. Ну в самом деле, сколько можно мариновать мужика? Он за ней по свету мотается, подарками забрасывает. Можно хотя бы поужинать в виде благодарности? Что тут такого?
Ирочка снова хихикнула, на сей раз куда более красноречиво. Киреев понятливо хмыкнул, Журавлев презрительно скривил красивые, словно бы обведенные косметическим карандашом губы. Андрей же просто промолчал. Впрочем, ему и не нужно было говорить, на его лице и так все было написано.
Полина подхватила под руку Макса, на какое-то мгновение склонила голову к его плечу, словно бы демонстрируя тем, кто еще не в курсе, их с Журавлевым отношения, и предложила:
– Ну что, пойдем?
Ирочка аж задрожала от негодования:
– Нет, ты что? А как же Аркаша?!
Ах, да, опомнилась Полина. Аркаша, черт бы его побрал. Сам ведь до отеля не доберется, заблудится.
Вайса, того самого скрипача-виртуоза, Полина, мягко говоря, несколько недолюбливала. Да и вообще, правильнее всего