Ночи зимой долгие, что делать? Стащит гармонь с полатей (осталась от молодости) и вот играет, наяривает перед топящейся раскрытой печкой, а потом запоёт с тоской и удалью как в парнях:
Ты играй, гармонь моя, – золотые планочки,
Отшумели навсегда весёлые гуляночки…
Зимой, не летом – можно: рамы двойные, на улицу не слышно, никому не помешаешь. Напоётся, прикроет трубу и в слезах ложится спать, ни на что уже не надеясь. Ворочается, мочит подушку слезами и повторяет только одно: «Господи, за что, за что?..»
57. Нищие люди в нищей стране – наследники великой культуры, великих научных открытий. Унижение и гордость, действительность и память о прошлом… Что из всего этого выйдет? Более всего нынче нужна наука о выживании как отдельной личности, так и всей страны. Все возможные ресурсы жизни в стране уже исчерпаны. Мы тянем на последнем «вечном двигателе» – бесконечном терпении русского мужика. А это уже – как полёт во сне.
58. Есть Земля и Человек на ней, а выше – Небо. Стоит человек между землёй и небом. Но между человеком и небом так много препятствий, так труден путь к небу. Жаль человека: мечется он душой между землёй и небом, а сам всё земным властям угождает, а более того – свой дом, огород ухаживает или деньги, наряды копит… Рвётся, бьётся всю жизнь и никак не выйдет победителем: деньги прибывают, а жизнь убывает.
59. Всякий человек думает, что живёт в лучшей стране на лучшем отрезке истории. Во всяком случае смолоду в этом убеждены все, потому что очень хочется… На слепом патриотизме молодых иногда крепко играют политики – патриоты своих идей и жён. Прижизненное разоблачение таких «патриотов» происходит редко, особенно у нас в России. И зря. А другая несправедливость кроется в том, что правитель за плохую работу не получает никакого наказания.
60. Русский солдат в 1945 году одержал великую победу. Вернулся домой и вот уже более полувека терпит поражение за поражением в мирной жизни. Терпит, всё говорит о победе в 1945 году, а живёт всё хуже и хуже. И никак не может понять, что происходит с ним и со страной. И не поймёт никогда: слишком великая ноша выделена ему историей, и вынести её у него просто не хватит сил. Иными словами – в мирной жизни он уже не воин. Винить его за это нельзя, поддержать некому, а учить уже поздно.
Но не поздно обо всём этом подумать нам.
61. Стоит в овраге старая сосна – однобокая, с обвислыми лапами, овраг – заброшенное место деревни: бросают туда сучья, старую картофельную ботву, рваные сапоги, битое стекло, банки… Бросает уже не одно поколение деревенских людей; бросали ещё при царе, потом в революцию, в обе войны, бросают и сейчас… Никто в этот овраг не ходит, никто не интересуется, что там.
И вот неприметная сосна взматерела, пережила всех и всё и стоит по-прежнему крепко хотя и неказисто она – как сама история