Ах, Ариадна, как мне Вас не хватает! Вы – единственная нить, связывающая меня с Москвой, ночами в предсонном воображении я все брожу с Вами по нашим любимым местам – то по Пречистенскому бульвару, то по аллеям Сокольников. Мечта заносит иногда в места, где мы с Вами вдвоем не бывали – как-то не доводилось забредать в Лефортово или на Большую Полянку. Не ревнуйте, я туда захаживал не с другими, а просто по своим надобностям, а Вам собирался показать дом Анны Монс, любовницы Петра, и церковь времен Алексея Михайловича. В моих видениях Вы все учите меня жить, принимать реальность как она есть, и тут же, на моих глазах, отдаете последние деньги лукавой цыганке, чтоб нагадала счастливую судьбу. Помните, у Брянского вокзала? Что нас туда занесло? Ариадна, Ариадна, что б Ваша нить была не связующая, а путеводная?!
Я не очень надеюсь, что Вы ответите на это послание. Надо преодолевать лень, освобождать время, заполненное до краев неотложными делами, которые на послезавтрашний критический взгляд покажутся пустейшей суетой (а послезавтра образуются новые неотложные – и так до следующего трезвого и критического послезавтра). Вдобавок грызет меня подозрение: а вдруг Вы меня не простили? Или забыли так прочно, что напоминание о себе вызывает у Вас лишь досаду? Тогда взываю к милосердию к одинокому страннику и сразу задаю тему: что сейчас делается в Москве? Кто царствует в Политехническом – футуристы? имажинисты? Или поэтическая жизнь придумала новые «измы»?
Ваш так и не убежавший за тысячу верст от любви
30 декабря 1919 г.
Дорогой Жорж!
Вот в каком углу – хотела написать «медвежьем», да засомневалась, водятся ли в Ваших краях медведи или одни свиньи да бараны, – Вы очутились! Я не знаю, дойдет ли до Вас мое письмо, а если дойдет, то когда: Ваше от 14 октября приползло только на прошлой неделе. Если судить по газетам, вы сейчас на территории, занятой «интервентами и продавшимися им белогвардейскими бандами». Напрасно Вы сомневались, отвечу ли Вам. Конечно, Ваше таинственное исчезновение страшно оскорбило меня. В конце концов, я сама виновата со своей несдержанной строптивостью. Но я даже на секунду вообразить не могла, что наша идиотская размолвка будет иметь такие последствия. Ваш кризис мне казался некоторой позой, а ссора усугубила его. Признайтесь, это обстоятельство тоже повлияло на Ваше решение так круто переменить судьбу? В моем представлении Вы были тогда большой капризный ребенок, нечто вроде Адуева романтической поры. Но очень может быть, что я все же права, Вы так и не станете серьезным, самостоятельным человеком, несмотря на столь решительный шаг, и только будущее покажет, сумеете ли вы по-настоящему повзрослеть.
Как мало оказалось надо – всего-навсего пересечь страну не с самого севера на не самый ее юг, чтобы расстаться с начитанной