Лиза быстро вынесла постановление и дала Голлербаху на подпись бланк подписки о невыезде и надлежащем поведении.
Пока она занималась бумагами, на подоконнике вдруг зашевелился Вася, о присутствии которого Лиза, надо сказать, подзабыла. Шаларь тянул руку, как отличник на уроке.
– Да, Василий Петрович, – сказала Лиза солидно, – слушаю вас.
– А вы прямо делали реанимацию Пушкаренко? Прямо дышали-дышали? Прямо рот в рот – рот в рот?
Казалось, в течение всего допроса Васю интересовал только это аспект.
Голлербах вдруг улыбнулся, и Лиза удивилась, как преобразилось его лицо, из угрюмого вдруг став солнечным и добрым.
– Чтобы моя брезгливость не вступала в конфликт с врачебным долгом, – сказал он, – у меня всегда при себе есть защитная лицевая плёнка для проведения искусственной вентиляции методом «рот в рот». Очень удобная штука.
– Стало быть, вы ею пользовались вчера?
– Именно.
– А как она выглядит? – не унимался Вася.
– Обычная полиэтиленовая плёнка чуть больше листа формата А4. – Когда разговор коснулся нейтральных вещей, Голлербах заговорил свободно и даже с некоторой лекторской интонацией. – Для ориентира на ней схематично нарисовано лицо, а посередине – фильтр. Чрезвычайно удобно.
– На месте преступления мы ничего такого не нашли, – сказал Вася.
– Я выбросил её в помойный бак, когда приехала «Скорая помощь». Плёнку и перчатки.
– Резиновые?
– Да какой там! – Голлербах досадливо махнул рукой. – К сожалению, замшевые.
– Я просто думал, – заявил Вася с очаровательной непосредственностью, – что раз у вас эта плёнка была, то вы резиновые перчатки тоже при себе носите.
– Вы правы, обычно ношу в «дипломате». Но я сорвался к Христине и ничего не взял с собой, а маска у меня в виде брелока на ключах висела.
…Макс вышел на крыльцо в одном спортивном костюме, подняв воротник и обхватив себя руками. Христина побежала к нему.
– Вы здесь! Господи! – ахнул он, увидев девушку.
– Скорее одевайтесь. – Христина подала ему куртку и ботинки, которые рано утром привез Руслан. Он вынужден был уехать на работу, потому что назначенную операцию отменить никак не мог, но обещал позвонить сразу, как освободится.
– Неужели вы тут так и простояли всю ночь? Вы же совсем замёрзли, милая вы моя! – Макс сделал мимолётное движение, будто хотел обнять Христину, но сразу отступил.
Христина покачала головой. Она так волновалась за Макса, что не понимала, холодно ей или нет.
Они молча вышли на проспект и поймали такси. Макс назвал свой адрес, будто это само собой разумелось, и Христина не стала возражать.
Ночью они с Русланом думали, говорить ли Анне Спиридоновне о случившемся, не спровоцирует ли это новый сердечный приступ, но потом решили, что скрыть арест Макса всё равно не получится,