– Я сейчас, еще минутку с Лизой фотки посмотрим, и все. Я скоро!
– Никаких «скоро»! Срочно…
Связь отключилась, а Светлана так и осталась с открытым ртом, не успев закончить фразу.
В дверях кухни появилась Ангелина Юрьевна.
– Ты с Яной говорила? Где она?
– Похоже, у Лизы. Фотографии смотрят.
– Не нравится мне все это.
– Думаете, мне нравится?
– Такое надо на корню пресекать.
– Я поговорю с ней. Об этом как раз и думала…
– Надо отцу сообщить, пусть принимает меры, пока не поздно.
– О каких мерах вы говорите? И вообще, что он может? Нотации по телефону прочесть?
– Он может приехать на выходные и поговорить с девочкой по душам.
– Даже я не знаю, как и что ей говорить, а вы хотите, чтобы это сделал отец, который и раньше-то не утруждал себя воспитанием дочери, а теперь…
– Именно теперь и настала пора, когда с взрослеющей девочкой, почти девушкой, должен говорить мужчина, ее отец. У нее сейчас одни мальчики на уме, и очень легко ошибиться в выборе. Ведь девчонкам свойственно идеализировать юношей, приписывать им несуществующие достоинства. А отец…
– Поможет ей разобраться, что такое хорошо, и что такое плохо? Интересно, как он это сделает, если сам до сих пор путает эти понятия?
– За тебя говорит раненое самолюбие, Света. Я понимаю тебя…
– Не будем трогать эту тему, прошу вас! К тому же вы субъективны в отношении Филиппа…
– Хорошо, не будем. И все-таки я позвоню ему, предостерегу насчет Яны.
– Дело ваше.
Они одновременно кинулись в прихожую, когда раздался звонок в дверь. При виде дочери у Светланы вылетели из головы все «правильные» слова. Она крепко обняла свою дочурку, зарывшись лицом в пышную копну ее волос, но вместо аромата свежести почувствовала запах сигаретного дыма.
До рассвета она не сомкнула глаз – лежала, смотрела в небо, быстро менявшее цвет этой короткой июньской ночью, и думала о Яне.
Да, она повзрослела. И внешность, и внутренний мир ее сильно изменились. Об этом говорило многое: поведение, новые интересы, замкнутость.
Последнее особенно удручало Светлану. Ведь еще недавно дочь делилась с ней секретами и мечтами. И вдруг, откуда ни возьмись, эта невидимая стена, разорвавшая их союз. Уже нет того теплого, нежного существа, которое в любой момент можно приласкать и одновременно согреться его теплом. Вместо него ходит, дышит, о чем-то думает вытянувшаяся, изящная и красивая, но с отчужденным взглядом юная девушка. Но для матери она по-прежнему родная и необходимая, до боли, до крика…
Слезы вымочили подушку. Они текли проливным дождем, а впереди, казалось, ни голубого просвета, ни солнышка.
Утром ее разбудила свекровь и попросила сходить на рынок:
– Я бы сама сбегала, но что-то сердце давит. Мне отлежаться надо, а потом я опять как новая буду.
Вид