– Вы злитесь? – спросил я.
– Нет, – ответил он машинально.
– Вы злитесь, – уже утвердительно сказал я.
– Да, наверное…
– И вам есть на что.
Это обещало быть долгой работой, но я знал, что в данном случае Сергей сможет жить дальше. Он был одним из многих – простой «срочник», которого не спросили, хочет ли он воевать. А после всего он оказался не нужен, да и кому пригодится в обычной жизни человек, убивавший на войне?
Он был не нужен, он был лишним. Как гильза от патрона.
В конце занятия я попросил участников группы подвести итог.
– Когда я слушала Сергея, – сказала одна из участниц, – я поняла, что справлюсь со своей болезнью.
– Почему, поясните? – уточнил я.
– Ну, – она замялась и посмотрела на Сергея извиняющимся взглядом. – Я увидела, что тебе хуже, чем мне, но ты борешься. И я подумала, что если кто-то может справиться с таким, то со своими-то проблемами я точно разберусь.
Сергей улыбнулся.
– У меня отец, когда с фронта вернулся, – начал другой участник группы, пожилой мужчина, – он же также не нужен оказался. Я теперь понимаю, когда тебя послушал. Как же он тогда пил… И нас гонял.
Он замолчал и тяжело вздохнул.
– Я же ведь думал, что он скотина и алкаш… А теперь понимаю, что ему самому помощь нужна была…
После всех заговорил Сергей.
– Знаете, меня ведь первый раз так послушали, – его глаза стали мокрыми.
– Наверное, обидно, что это случилось именно здесь, а не дома, – констатировал я.
Сергей грустно кивнул, и я продолжил:
– Но, к сожалению, вашим близким никто не рассказал, как себя вести. Не учат у нас человечному обращению с людьми. Но вы здесь и вы может выздороветь, даже не смотря на то, что все это было давно, даже не смотря на то, что вы без поддержки.
Многие участники отметили, что рассказ Сергея, и то, что он вообще открылся, что-то изменило в них. Эти переживания словно сблизили их. Лишь одна участница, та, что всё занятие закрывала глаза, с недовольством произнесла, что не будет больше ходить. «Мне своих проблем хватает, чтобы ещё чужие слушать», – с гневом сказала она. Я простодушно покивал и сказал, что это её выбор. Раскрывать информацию о том, что её супруг – участник боевых действий в Афганистане, я не стал.
Я часто сталкивался с комбатантами – ветеранами локальных войн. Терапия с ними всегда была в чём-то особенной и отличалась от множества других случаев. Я понимал, что нас разделяет не просто пережитый опыт, скорее всего это то, что я никогда не пойму и не осознаю. Они смотрели на меня и на мир вокруг отчуждённым взглядом, не понимая, как люди могут спокойно веселиться, когда страшные вещи