Прогремел гром среди ясного неба. Манна небесная просыпалась на мою голову. Моя жизнь сделала такой крутой поворот, что я на какое-то время потеряла способность соображать. «В Москву! В Москву!» – ликовала я, торопливо шагая домой. Я представляла растерянные лица своих родителей в тот момент, когда они услышат эту новость. И так, на ходу, я перекраивала все свои дальнейшие планы.
Полная амбиций, решительно настроенная начинать новую жизнь, я прилетела в Москву и сразу во Внуково перевела время на пять часов назад. Мой первый день в столице растянулся до бесконечности. До УДН доехала «с ветерком» – от настойчивых предложений «подвезти» не было отбоя.
Таксист лихо притормозил возле внушительного здания с высокими колоннами, где кучковались чернокожие студенты, и, высунув голову из окна автомобиля, с нарочитым удовольствием громко выкрикнул:
– Black monkeys!
– Ну, вы даете! – неодобрительно сказала я, выгружая свой багаж. Афроамериканцы что-то закричали, замахали руками – и при этом так радостно заулыбались, что мне захотелось обернуться и посмотреть, не прибыла ли следом за мной английская королева. Что могло вызвать их столь возбужденную реакцию? Мой ярко-оранжевый кримпленовый костюм? Крашеные волосы цвета соломы?
– Усталя? – приветливо улыбнулся мне иссиня-черный белозубый «баклажан», когда я присела на лавочку, намечая план дальнейших действий.
Некоторое время спустя из оживленной компании чернокожих отделился парень и, слегка вихляя бедрами, направился в мою сторону. Вздрогнув от неожиданности, я со страхом ожидала его приближения.
– Девушка, может быть, вы видели, не проходил ли здесь африканский студент в желтых брюках? – любезно поинтересовался он, и было странно услышать русскую речь из его уст.
Неприятные неожиданности не заставили себя ждать. В приемной комиссии забраковали мою медицинскую справку, к которой требовались отдельные справки из тубдиспансера, от психиатра и расширенная кардиограмма. В деканате меня огорошили сообщением, что при отсутствии двухлетнего трудового стажа я иду как школьница и должна выдержать очень высокий конкурс – сдать экзамены на одни пятерки. «Две четверки – это уже катастрофа для вас!» Оказывается, направление не давало гарантии на поступление. Здесь без направления со мной и разговаривать не стали бы. УДН гостеприимно распахивает двери только для молодежи из развивающихся стран мира, а советскому студенту надо хорошо поработать локтями, чтобы пробиться в его стены.
Меня подселили к девочкам из Казахстана и Узбекистана. Они носили национальные шелковые платья и разговаривали между собой на родном языке. Одна из них, Джамиля, в моем присутствии объяснялась на русском. Комната, в которой мы жили, была учебной аудиторией, куда добродушный дядечка-комендант наставил раскладушек.