Старичок удивленно посмотрел на мальчика и замолчал.
– Я больше не буду! Простите, пожалуйста! – взмолился Коська.
– Не бывает, не хочу, не получится… Уф, – затряс головой Старичок. – С детства не любил таких слов. Кто их придумал?
– Не я, – поспешил отмазаться Коська.
– И зачем?
– Наверное, чтобы оправдать свою лень?
– Наверное, – согласился Боровичок. Он положил свою руку на плечо Коське и заглянул в глаза. – Ты мне веришь?
– Верю, конечно верю! – пылко признался мальчик.
– Так вот, когда Кукушка прокукует двенадцать и еще один раз…
Коська прикрыл рот рукой, чтобы не сказать еще чего-нибудь, обидного для Старичка-Боровичка.
…спеши в беседку и жди. Да смотри, сиди тихо! Никто не должен ни видеть тебя, ни слышать, хотя искать будут очень старательно, а прислушиваться очень внимательно!
– Я буду тише мыши!
– Вот-вот! Хорошее сравнение, потому что прилетят две совы, а они, надеюсь, ты знаешь, ох какие специалисты по мышам!
– Знаю, мы в школе про них проходили, – признался Коська.
– Совы сядут на дерево. Если ты пошевелишься, – они улетят. Если ты испугаешься – ничего не услышишь. А если ты ничего не услышишь, – волшебное слово не воробей, оно не останется сидеть на ветке и дожидаться, пока страх твой пройдет, – ты никогда не сможешь совершить даже одно, самое маленькое чудо.
– Дедушка! – сложил руки на груди Коська. – Я клянусь вам, я не испугаюсь и не пошевелюсь, как будто меня нет, или я умер на пять минуток!
– Ну, если пять минуток выдержишь, думаю, хватит, – обнадежил Старичок. – Совы прилетают в эту беседку один раз в сто лет. И только один раз в сто лет можно услышать волшебные слова.
– Когда это будет? – переспросил Коська.
– Двенадцать и один! Жди!
Сказав это, Старичок-Боровичок вновь поморгал, огляделся, прислушался, одобрительно кивнул несколько раз Коське и… исчез вместе с пнем, на котором сидел.
Исчезли зеленая полянка в россыпи ярко-голубых и красных цветов, густой темный лес, простирающийся до горизонта, и все-все, что было нарисовано на картинке. Остался висеть на стене только чистый лист бумаги.
Закачался маятник, отсчитывая секунды; в комнату прорвались звуки вечернего города; на стенах причудливыми тенями зашевелились отблески уличных фонарей.
А Коська не знал – верить или не верить тому, что услышал и увидел он в этот вечер в полутемной комнате. Так все было похоже на сказку, а сказок, как учили его в школе и дома, на самом деле не бывает. Нет, они, конечно, бывают, но в книжках для маленьких, чтобы дети не плакали. Коське же очень хотелось, чтобы сказки были в жизни.
Он закрывал глаза, вспоминая, как серьезно оглядывался Боровичок, как он прислушивался и моргал, весело смеялся и загадочно разговаривал. И обещал ему волшебные слова.
– Двенадцать и один, –