Это были мысли о моих родителях, которые, с одной стороны спасли мне жизнь, но с другой стороны я никак не могла понять, почему мои родители на протяжении всего моего детства не предпринимали попыток лечить меня, видя как у меня, их родного ребенка, разрушаются суставы? Видя как ребенок страдает, как ребенку больно! Почему плыли по течению? Почему пустили все на самотек? Может быть они знали какую-то тайну? Может быть они заранее знали, что лечение окажется страшней самой болезни? Не обливалось ли их сердце слезами, когда они смотрели на мои суставы и ничем не помогали мне? Вопросы один за другим острыми иглами вонзались мне в мозг, но ответов я не находила. Потом эти вопросы еще около года всплывали в моем сознании, пока я не прекратила их одной резкой фразой: «Стоп. Точка. Победителей не судят. Я здоровая и красивая. И это полностью заслуга моих родителей». Но тогда, в больнице, я не смогла оставаться больше со своими мыслями наедине. Я встала с кровати и пошла к своей докторице. Мне хотелось услышать от нее, что же стало с этой девушкой? Поможет ли теперь ей лечение и может быть у нас с ней, все таки разные диагнозы, ведь мы так разительно отличаемся!? Я была потрясена до глубины души, что войдя в кабинет докторицы, заикаясь, и на каком-то непонятном диалекте, едва ли напоминавшем русский язык я попыталась расспросить её об этой девушке. Докторица была и её лечащим врачом тоже.
