Его вонючая машина.
Его вонючих мыслей ход.
И вдрызг потрепана резина,
И поролона разворот.
Но шуткой странного сознанья
Случайно вброшены слова.
Потом души моей рыданье
И за вонючего мольба.
Мне очень дорог скотский запах
И скотских мыслей тишина,
И грудь моя на грязных лапах,
И водки пьяная волна.
«Вечная надежда на авось…»
Вечная надежда на авось.
Лучшая подруга во всем мире.
Не скажу подруге: его брось,
Потому что грудь его пошире.
Потому что я уже ослаб
И готов другому уступить,
Чтоб весенний и осенний град
Смог меня за все это простить.
Чтобы летом и зимой весна
Перестала тело возбуждать,
Чтоб меня собою навсегда
Перестала рьяно волновать.
Я покорно снова упаду
В золотисто влажную траву
И подругу чью-то подожду,
И чужую снова отобью.
Отобью бессилием любви,
И словами дерзкими смущая,
Захохочут все кругом цветы,
Жалости к бессилию, не зная.
Вечная надежда на потом.
Лучшее останется в загоне.
Я хватаю губы твои ртом
В колокольном, не последнем звоне.
«Фактов нет, но подозренье…»
Фактов нет, но подозренье
Душу дико жжет.
И приводит в возбужденье
Ее рваный рот.
Я ревную от бессилья,
От нехватки слов.
Не сдержать уже насилья
И безумства снов.
Мысли грязные беснуют
В голове моей,
Разум мой они разуют
Жестокостью камней.
Почему такое горе
Подошло ко мне?
Ляжет тенью на заборе
И сгорит в огне.
Сердце бьется дикой злобой.
Ненависть зашкалит.
Не прикроет рот свой робой.
Фразой больно ранит.
Фактов нет, но подозренье
Душу дико рвет.
И когда придет прозренье?
Срок кто назовет?
«Сорок лет прожил с супругой…»
Сорок лет прожил с супругой.
Сорок лет прожил с женой.
Началась любовь весной,
А закончится с зимой.
Обожаю до безумства,
Тело старое люблю.
Сатанею от безумства,
Но ночей черных не жду.
Я не жду хорошей ласки:
Заскуразная ладонь.
А морщин глубоких маски
Притушат в душе огонь.
Что огонь? Простое тленье
Не возникнет на траве.
Безобразное волненье
Заторможено в воде.
Холостыми стали ночи.
Холостыми стали дни.
Видно, раньше рвали очень
И сердца не сберегли.
Сорок лет большое время.
Сорок