Изящное искусство – то, в котором руки, мысль и сердце человека участвуют вместе.
Вся прелесть искусства и вся любовь к нему сводится к простой любви того, что достойно любви.
Сильному и мудрому даны его дары не для того, чтобы угнетать, а чтобы руководить и поддерживать слабого.
Всякая истинная наука начинается с любви, а не с разбора своих собратьев, и кончается любовью, а не анализом Бога.
Чтение и письмо отнюдь не составляют образования, если они не помогают людям быть добрее ко всем тварям.
Ни один поверхностный или пустой человек не может быть художником. Простая ловкость или специальный дар никогда не создавали художника. Только совершенство, полнота, глубина, твердость и высшее изящество ума образуют воображение.
Первая общая характеристическая черта всякого великого искусства есть нежность, а вторая – правдивость, потому что нежность лежит в самой природе Творца, а правдивость – в приобретенных его привычках и знаниях.
Мы относимся без благоговения к Богу, изгоняя Его из наших помыслов и не обращаясь к Его воле в неважных случаях. Нет ничего столь ничтожного, чем мы не могли бы почтить Бога, прося Его руководства.
Воспитание в самом глубоком смысле не сравнивает людей, а еще более различает их. И далеко не будучи орудием накопления, первый урок мудрости состоит в презрении к богатству, а первый урок благородства в раздаче богатства.
Предмет истинного образования состоит в том, чтобы научить людей не только делать добро, но и наслаждаться этим; не просто быть трудолюбивыми, но и любить трудолюбие; не только быть учеными, но и уважать ученость; быть не только чистыми, но и любящими чистоту, не просто справедливыми, но алчущими и жаждущими правды.
Никогда не считайте бесполезным подчиняться влиянию, которое может пробудить в вас благородные чувства.
Без решимости в сердце вашем делать добро, пока ваша правая рука не онемела, и делать это, невзирая на то, поведет ли это вас к жизни или смерти, невозможна никакая жизнь, достойная этого имени.
Нельзя достигнуть истинного искусства, не восторгаясь им; затем я также положительно утверждаю, что нет возможности достигнуть истинного искусства, если мы не сдерживаем нашего восторга. И так мы должны сперва полюбить искусство, а затем сдерживать нашу любовь к нему.
Искусство тогда только на надлежащем своем месте, когда оно подчинено пользе. Его задача поучать, но поучать любовно; и оно является постыдным, а не возвышенным, когда только приятно, не помогая людям открывать истину.
Наши нравственные чувства так переплетены с умственными силами, что мы не можем затронуть одних, не затронув и других. Великий ум, однажды искаженный, является навсегда проклятием земли.
Искусство выполняет свою задачу не тем, что наполняет чудовищные галереи пустыми, ужасными или неприличными картинами, но тем, что восполняет удобства и облагораживает