Идти прямо по реке на баржах было невозможно. Где-то на полдороге караваны сворачивали в приток Дуная и выходили к огромному водопаду. Проще обойти его стороной, время от времени выходя в здешнюю степь. Впрочем, это была скорее лесостепь с множеством рощ из дуба, липы и каштана. Вот для данного перехода и нанимали проводников, вроде Рафика с его отрядиком.
Вообще-то переселенцы в основной массе и сами были с усами, не первый год в Зоне. Многие ходили в Дикое поле, а такие большие караваны, если не натыкались на серьезные аномалии, шли без особых проблем. Хищники старались обходить караваны стороной, бибизяны боялись связываться с таким скопищем народа, но Прохоров сказал, что на то и существуют профессионалы, чтобы подставлять головы под проблемы – вот пусть и делают, что умеют и чему учились. Возражений не прозвучало.
Вот мы и шли, время от времени меняясь. Трое на конях спереди, в качестве разведки, трое сзади, прикрывая караван от неведомых опасностей и следя, чтобы никто не отстал. Дорога пройдена уже не в первый раз, и особых проблем не было, если не считать пары съеденных неизвестно кем телят. Впрочем, особых денег тоже не ожидалось. Миллионов на таких переходах не заработаешь.
На переднем фургоне появился мужик, размахивающий белой тряпкой. Это сигнал к остановке. Местность как раз подходящая: рядом небольшой лесок и ровное пространство перед ним, прекрасно способное приютить на время караван. Возчики начали привычно разворачивать фургоны в круг. Множество женщин и целая орда детей с усталыми лицами полезли наружу, как только они остановились.
Пока одни таскали из рощи хворост и волокли его к кострам, другие снимали ярмо с волов и пускали животных к воде. Затем мужчины стали передвигать повозки. Дышло каждого фургона пришлось внутрь круга, и каждая повозка спереди и сзади ставилась в тесном соприкосновении с соседней. Большие тормоза надежно замкнуты и колеса всех повозок соединили цепями. Дело для всех привычное, так поступали на каждой стоянке. Только один фургон ставился вне круга, оставляя вход открытым. Позже, когда все разойдутся на ночь спать, животных загонят внутрь, и повозка встанет в общий круг, сцепленная, как и другие, цепями, и закроет ворота.
Сейчас люди поужинают и соберутся на общую молитву. Поставят посередине стол, накрытый белой скатертью, и начнут благодарить Бога за все хорошее. За неимением телевизора и танцев тоже развлечение, хор подобрался неплохой, исполнял не хуже профессионального. Вот только каждый день – это перебор, без привычки никакого удовольствия.
– Пошли, Боксер, – сказал, обращаясь ко мне,