Но Кайс успел вовремя: подхватив ее за плечи, он с силой поставил ее на ноги, и она удержала равновесие. Затем он перекинул через плечо холщовый мешок с ее пожитками, и они вдвоем вышли из зала, а толпа расступалась перед ними, давая пройти.
Когда они поднимались по ступеням к выходу, ее ноги подкосились еще раз. Но, добравшись до верхней площадки лестницы, она вдруг почувствовала, что ее охватило тепло, а в глаза ей брызнул яркий свет, немыслимый в ее сумрачном и холодном мире…
Над Ислой было безоблачное небо.
Глава третья
Несколько дней спустя она сидела на сверкающем белом песке пляжа, в розовой дымке заката.
Галька. Длинные пряди водорослей. Меч, утонувший в песке до половины, рукояткой к небу. Чуть дальше высоченные решетчатые конструкции из металла. Их было много, их силуэты истаивали вдали – изящные монстры, ненужные пережитки прошлого, мирно ржавеющие на покое.
Таковы были первые образы, запечатленные памятью Лан, после того как туман в ее голове рассеялся под натиском шума волн и резких запахов моря. Ветерок приятно холодил кожу; подумав об этом, она тут же оглядела себя. Босые ноги, штаны цвета хаки, белая рубашка с длинными рукавами – она не сразу узнала эти вещи, они не принадлежали ей, не были ею, но скоро она вспомнила.
«Все случилось так быстро…»
Ее новое тело болело. При каждом движении мышцы словно сводило судорогой, и, хотя никаких кровоподтеков, вопреки ее ожиданию, на ней не было, боль не ослабевала. Конечно, Кайс предупреждал ее, что так будет, но предупреждения – одно, а реальные ощущения – совсем другое. То, что она испытывала сейчас, было побочным эффектом колдовства – хоть Кайсу и не понравилось бы это слово. Она жила в фантастическом, выдуманном мире, во сне, в который никак не могла поверить. Кайс объяснял ей, что к этому тоже надо привыкнуть и что ей еще долго придется изживать комплексы, накопленные за годы разочарований и обид, учиться побеждать свою застенчивость, мешающую ей общаться с другими.
Потому что теперь она сама стала другой.
Прикрыв глаза ладонью от яркого света, Лан толчком села, чувствуя, как осыпается с ее рук налипший на них песок. Она так и не привыкла к здешним температурам, к этому ласкающему, благоуханному теплу. Она ко многому не привыкла.
Неподалеку двое туземцев-цефов орудовали веслами, направляя свою лодку к берегу с намерением пристать. Гребли они чудно́. Эти светлокожие и безволосые существа были совсем как люди во всем, за исключением рук. Руками им служили щупальца, длинные, по нескольку футов каждое, темно-багровые с розовыми присосками. Вот и теперь эти щупальца то сворачивались кольцами, то снова распрямлялись, и все это под аккомпанемент чмокающих присосок.
Пристав, цефы выволокли из воды сеть, полную рыбы, и потащили ее через заросли тростника и осоки на пляж. Они были голые по пояс, нижние части тел прикрывали мешковатые штаны, но, глядя на них, Лан не видела границы между человеческим и осьминожьим в их телах, настолько тонок был переход.