данные, чтобы достичь условий, столь же привилегированных, как остальные. Естественно их не имели рабы, всегда многочисленнейшие в античных городах-государствах, входивших в семью и даже допущенные к культу очага и домашних ларов и которые даже могли быть похоронены рядом с господами в фамильной, родовой могиле. Однако для государства они не существовали, поскольку в правовом отношении рассматривались в качестве вещей, но не персон. Помимо рабов во всех греко-италийских городах мы обнаруживаем другой класс людей, чье положение вначале имело много общего с позицией рабов. Это был класс клиентов. Они происходят, вероятно, от освобожденных эманципированных рабов и обрабатывают крошечный участок поля, предоставленный им хозяином. Они находились в теснейших личных отношениях с отдельной семьей, но для города их как бы не существовало. Наконец, помимо рабов и клиентов, присутствовала еще одна, последняя категория индивидов, лично вполне свободных, но которые не пользовались какими бы то ни было правами граждан и поэтому ни коим образом не допускались в легальное состояние (статус). Это были домицилированные, имевшие постоянное место жительства в городе иностранцы, незаконнорожденные, семьи или целые рода, потерявшие права гражданства, наконец, клиенты угасших семей. Если задуматься над тем, насколько легко сыну гражданина можно было потерять свое гражданство и насколько редко индивид мог его приобрести, становится понятным насколько многочисленным был с самых отдаленных времен в греко-италийском городе этот последний класс людей, которых в Риме называли plebs, а в Греции δήμος.
Таким образом, совершенно очевидно, что если под народом мы понимаем численное большинство, то оно не принимало никакого участия во власти в старинном греко-италийском городе. И если форма правления имела видимость демократии, то это происходило потому, что все граждане участвовали в управлении общественными делами, но составляли они лишь весьма узкий и исключительный класс.
И все же поначалу, несмотря на узость и исключительность, этот класс не встречал много препятствий в осуществлении своих полных правомочий. Это положение нельзя объяснить иным способом, нежели теми условиями нищеты и униженности, в которых находились плебеи в то время, когда единственным богатством было территориальное и вся земля находилась во власти настоящих граждан или патрициев, как в общем принято именовать их в истории. Короче, все элементы, способные войти в формирующийся политический класс, находились в числе полноправных граждан. И, естественно, другие, не имевшие навыков и возможности командовать, смирялись с участью подчиняться.
Но это положение не могло длиться вечно. Когда отношения стали более совершенными, стало возможно обрести достаток благодаря торговле и ремеслам. Значительная часть клиентов стали собственниками исключительными тех земель, которые их предки получили от патрициев. Наконец, среди самих плебеев по тем или иным социальным
