Император пытался собрать остатки защитников и преградить дорогу туркам. Это ему не удалось. Константин погиб, героически сражаясь с врагами.
Через ворота Св. Романа турецкая армия хлынула в город. Затем десант с турецких кораблей прорвался в Константинополь со стороны Золотого Рога. После этого атакующие войска проникли в город еще через несколько ворот. Через два часа после начала штурма турки рассеялись по улицам и площадям византийской столицы, беспощадно уничтожая ее защитников.
В упомянутой «Повести» Нестора Искандера рассказывается о мужественном сопротивлении защитников города во время уличного боя. Как воины, так и взявшиеся за оружие мирные жители яростно боролись с захватчиками. Горожане, в том числе женщины и дети, сбрасывали на турецких воинов черепицу и кирпичи, поджигали свои дома и обрушивали на врага горящие балки.
Узнав о том, что турки ворвались в город, стоявшие у входа в Золотой Рог корабли итальянцев и византийцев начали сниматься с якорей, спеша найти спасение. Толпы горожан хлынули к гавани, лелея надежду попасть на борт отплывающих судов. Сумели сделать это, однако, немногие. Около двадцати кораблей прорвали блокированный турецким флотом выход из залива, воспользовавшись тем, что моряки турецкой эскадры устремились в город, чтобы не опоздать к долгожданному грабежу.
Назначая день решающего штурма Константинополя, султан говорил, по сообщению Дуки, что он «не ищет себе никакой другой добычи, кроме зданий и стен города». «Другое же всякое сокровище и пленные пусть будут вашей добычей», – сказал Мехмед, обращаясь к своим воинам. Три дня и три ночи был Константинополь во власти войска Мехмеда. «И тех, кто умолял о пощаде, – писал Франдзи, – турки подвергали ограблению и брали в плен, а тех, кто сопротивлялся и противостоял им, убивали; в некоторых местах вследствие множества трупов вовсе не было видно земли. И можно было видеть необыкновенное зрелище: стенание и плач, и обращение в рабство бесчисленных благородных и знатных женщин, девушек и посвященных богу монахинь, несмотря на их вопли влекомых турками из церквей за косы и кудри, крик и плач детей и ограбленные священные и святые храмы… В жилищах плач и сетования, на перекрестках вопли, в храмах слезы, везде стоны мужчин и стенания женщин: турки хватают, тащат в рабство, разлучают и насильничают… Ни одно место не осталось необысканным и неограбленным…» Вереницы пленников потянулись на невольничьи рынки в различные города во владениях султана.
Чудовищные сцены грабежа храма Св. Софии, где укрылось множество жителей города, описаны в «Византийской истории» Дуки. «Турки, – сообщал историк, – разбегаясь во все стороны, убивая и беря в плен, пришли наконец к храму… и, увидев, что ворота заперты, не мешкая, разломали